Ожог от зеркала - Александр Доставалов Страница 24

Перемигнувшись с хозяином, тот не держал на виду подобные игрушки, школяр выбрал блешмет – гибкий кастет на руку, наподобие четок, только не стандартный, из легких шариков с проточками, а тяжелый костяной. У каждой кости существовал специальный кармашек, на который можно было насаживать стеклянные амулеты прожога. Обычно этим не пользовались, в уличной драке считалось подло, а в серьёзном поединке, со световой броней, и кастет с прожогами не поможет. Но световая броня редкость... Сюда же можно было примащивать стальные, костяные либо деревянные усилители – тут уж кто на какую защиту промашет. На посадскую шпану любое пойдет, тут главное успеть, а на бойцов посерьезнее... Простая, понятно, вещица. Тарас даже насадки взял, две парные из кости и одну, по центру, вулканического стекла.

Вулканик, конечно, не железо, зато отговоров от него почти не делают.

На вопрос, зачем ему кастет, школяр не сумел бы ответить. Драться он ни с кем не собирался. Он и не смог бы сейчас драться – ноги размякли, набухли сырой ватой и едва не заплетались. Ещё бы катану двуручную купил, вяло улыбнулся школяр.

Правда, намечалась лунная потасовка с бомбардирами, но... Брать туда кастет нельзя, ребята свои, драка скорее спортивная. Да и самому идти не следовало бы, если кому нынче и достанется, так Тарасу. Или ребро сломают, или глаз повредят... Это первая лунная стычка, что он собирался пропустить. Или наоборот, сходить напоследок?

Уже удалившись, Тарас обнаружил в кармане флакон пива, вспомнил, что взял его вместе с кастетом – расслабиться – и понял психологию своей покупки. Ему хотелось защититься, но как это сделать, он уже не понимал. Не знал и не отслеживал свои поступки. Школяр аккуратно поставил флакон у дороги. От искушения. Кому выпить, здесь всегда найдется. А ему сейчас нельзя. Никак нельзя. Хватит вчерашнего, с Никитой. Сразу хуже стало. Правда, поплакался – цветному можно, он зла не пожелает. Но и Никита, обалдевший от таких новостей, ничего не посоветовал. Кроме того, что можно ещё Варьку подключить. Тарас Варьку информировать боялся – знал за собой грешки и вовсе не был уверен, что лучшая, но не единственная подруга не пожелает ему зла. Потом, конечно, поплачет над трупиком, но кого это утешит? Никита всё равно хотел найти Варвару и пообщаться. Тарас, который почти уже сломался, сказал цветному, что тот может делать что угодно, поскольку у самого Тараса никаких планов просто нет.

Разве посмотреть ещё на осеннее солнышко... Похоже, он уже не контролировал ситуацию.

А это означало, что она пойдет вразнос в ближайшие часы.

– Слышь, Андрей... – Молодой рыцарь явно был настроен потрепаться. – А вы с Олегом правда цветные?

Рыжий воин кивнул. В отличие от своего напарника он не расслаблялся. Светлые глаза внимательно обшаривали прохожих. Впрочем, улицы были спокойны.

– А как это у рыцарей? Цветные, оно ж когда... Ну, у магов, в общем. Вроде как одной крови. Заклятия одинаковые, и всё такое.

– Там тоже не так. Это просто близкие по спектру люди. Сочетаемые характеры, можно сказать.

– Одинаковые, что ли? Что-то вы с Олегом не больно похожи.

– Нет, не одинаковые. Сочетаемые. Похоже на дружбу, только здесь, кроме психологии, ещё аура.

– Понятно, – кивнул молодой рыцарь, которого не интересовали дальнейшие нюансы. – Странная у вас жизнь, никак не привыкну.

Рыжий наконец удовлетворился осмотром улицы и опустил поводья.

– А что тебе не нравится?

– Да всё нравится. Катаешься как сыр в масле. Я, когда этому уроду голову отвинчивал, и не думал, что в рыцари так просто попасть.

– Ну, ты ещё не рыцарь. Ты пока стремянной.

– Пусть стремянной, рапироносец, всё равно. Через полтора года получу значок.

– Если не проштрафишься.

– Да ладно. Чего тут особо. Вот только... Как же всю жизнь без семьи? Без детей? Неужели привыкаешь?

– Если припечёт, можно уйти из корпуса. Вот только мало кто уходит.

– Неправильно это. Семья работе не помеха.

– Правильно. Рыцарь не должен думать ни о чём, кроме долга. А семья – это всегда заботы.

– А если двое? И он рыцарь, и она? Вот Анна. Она красивая.

– Анна одна. С тех пор как Семёна убили, она ни на кого не смотрит.

– Какого Семёна?

– Ты его не застал. Это два года назад было. Они хотели пожениться.

– Вот. Я ж о том и говорю. Живые же люди.

– Тогда уходят оба. Рыцарь и семья несовместимы. Потому и набирают в башню только тех, у кого родни не осталось.

Молодой всадник почесал затылок. Затем попытался расправить сбившийся завиток световой брони. Уже по этому движению можно было определить новичка, ещё не привыкшего к боевому облачению. То, что выглядело как напитанная светом ткань, вовсе не было тканью и пальцами, соответственно, не расправлялось.

– А как Анна попала в рыцари? – снова полюбопытствовал стремянной.

– У неё и спроси.

– Да ну. Как-то неудобно. Знаешь, так скажи. Или секрет?

Рыжий рыцарь замялся. С минуту размышлял, допустимо ли вот так, за глаза, обсуждать женщину-звеньевого, но решил, что вопрос не выходит за рамки дозволенного.

– В общем, почти обычно. Для рыцарей, конечно. В Орден ведь принимают только тех, кто сквитался с обидчиками. Душегубами или ворами. Но меры человеческой не преступил. Так и с тобой было. И со мной. И с Анной.

– Но всё-таки. Она ведь женщина. И явно боярских кровей.

Андрей вдруг напрягся, провожая взглядом неприметную парочку прохожих, но уже через мгновение снова расслабился.

– Что ты спросил? Да, из благородных. Древний род. Но прямой родни у неё не осталось.

– Понятно, иначе бы не взяли.

– Ну да. Там ссора была, вражда кровная, как часто бывает у бояр. И то ли кто-то подослал к ним воров, то ли сами они на добычу позарились, только забрались к ним в дом сразу человек восемь. Шайка целая, лихие люди.

– И что?

– Сторожей врасплох застали, брата у Анны зарезали, родителей... А она наверху спала, спустилась, когда внизу уже всё в крови плавало. Одного только брат успел на пику насадить. Со стены сдёрнул, знаешь, иногда оружие для красоты развешивают.

– А она? Девчонка же?

– Девчонка, да из боярских детей. Она с детства особому бою обучалась. По-благородному называется «крылья дракона».

– Это ведьмины крылья, что ли?

– Ну да. Ты думаешь, почему она уже звеньевая? Ей же тридцати ещё нет.

– И я ж то же – какой из бабы воин.

– Но-но. Ты за текстом-то следи.

– Ну, в смысле – из женщины.

– Из женщины, – эхом повторил Андрей, снова о чём-то задумавшись и будто смакуя губами это слово. Нити разговора он, однако, не потерял. – Из женщины боец обычно гибче, но слабей. В целом хуже, чем из мужчины. Вон Светлана, например. Ничего особенного. Боец как боец. Бердышом воевать не сможет.