Ассирийские танки у врат Мемфиса - Михаил Ахманов Страница 24

– Местный староста, – ответил я. – Есть следы пыток и на других телах. Тут не просто убивали, тут, кроме убийств, творилось что-то еще. Какие у вас имеются догадки?

Рени только страдальчески сморщился.

– Пытали – значит, хотели что-то узнать, – сказал Хоремджет.

– Но не узнали, – уточнил Тутанхамон. – Нет такого, чего не скажет человек под ножом и огнем или при виде детей своих, погибающих от рук насильника. А этого старосту мучили долго, и он говорил, но не то, что хотели услышать ассиры.

– Думаю, не про рудник его спрашивали и не про усыпальницу, – заметил я и добавил после паузы: – Ты, Тутанхамон, можешь идти, а ты, Рени, говори, с чем пришел.

– Сочли убитых, чезу, – их около двухсот, и все – жители оазиса. Ассиры пришли с запада по дороге и по пустыне и напали неожиданно. Развернулись за скалами – там следы людей и колес; значит, у них есть машины. Развернулись, охватили оазис с трех сторон и погнали жителей к роще и водоему – там убитых больше всего.

– Оазис довольно велик, две десятых сехена в поперечнике, – промолвил я. – Чтобы охватить такую территорию, нужно не меньше чезета. Сколько их было, если судить по следам?

– Много, семер. Двадцать или тридцать машин и сотни солдат… может быть, больше тысячи.

Мы с Хоремджетом переглянулись – примерно такие силы могла нести эскадра цеппелинов, отделившаяся от основного флота. И где теперь эти шакалы Саргона? Куда направились? Что они ищут?

– Они пришли в Нефер шесть или семь дней назад, но здесь не задержались, – сказал я. – Ты говоришь, Рени, что за скалами есть следы, не заметенные песком… Значит, бури не было. Когда люди отдохнут, вышли патрульных – пусть пошарят вокруг оазиса, поищут, куда отправились ассиры.

– Слушаю, чезу. Все будет сделано.

Я приказал Хоремджету идти со мной и направился к дороге. Она пересекала оазис за пальмовой рощей и уходила к западу, теряясь среди высоких дюн. Солнце висело в зените, белая ленточка тракта сливалась с желтыми песками, и в гневном сиянии Ра я не мог разглядеть ничего. Мне подумалось, что Иапету с Давидом, посланным на разведку, пора бы уже вернуться.

Мы встретили их в сотне шагов за границей оазиса. Мои разведчики торопились – несмотря на убийственный зной, почти бежали. И хоть Иапет был жителем пустыни, Давид ему не уступал; были эти двое словно пара добрых охотничьих гепардов.

– Позволишь говорить, чезу? – сказал Давид, вытянув руку в салюте.

– Говори.

– На западе, примерно в четверти сехена, дорога обрывается. Там большое строение, похожее на казарму, но не казарма: украшено резьбой по камню и многими колоннами. Воздушные машины ассиров опустились около него. Двадцать восемь этих… как их называют?..

– Цеппелины, – подсказал Хоремджет.

– Да, семер. Лежат в песках, газ из оболочек спущен, ни людей, ни припасов, ни оружия. Мы их осмотрели.

– Двадцать восемь машин… Считая с пилотами, их два чезета, – пробормотал я. – Дальше!

– У строения был бой. Ассирских трупов не видно – закопали, должно быть, или сожгли, а роме и маджаи валяются в траншеях. Тридцать маджаев и роме неполная череда. Человек полтораста. Это все, семер.

Я повернулся к Иапету.

– Можешь что-нибудь добавить?

– Да, семер. Маджаи – те ослы, что охраняли пристань. На песке – следы от их грузовозов. А остальные… Вроде как боевая часть. Рожи свирепые, и все по виду менфит. Маджаев быстро перерезали, а менфит дрались точно львы. Никто не убит выстрелом в спину.

Прищурившись, я уставился в знойную даль. Четверть сехена, мелькнула мысль. Расстояние небольшое!

– Я должен это видеть. Иапет, беги в оазис и доложи Левкиппу, что мы отправились к месту высадки ассиров. Пусть берет свою команду и следует за нами. И пусть прихватят мотыги и лопаты. – Потом я кивнул Давиду: – Ты со мной. Пошли!

Этот участок дороги был испещрен следами колес, и рядом, на песке, были такие же отпечатки, а еще ребристые полосы, оставленные гусеницами. Грузовозы, подумал я, они захватили грузовозы! Машины маджаев и, возможно, те, что были около строения… Плохая новость! Ассиров гораздо больше, чем нас, и к тому же они мобильнее… Лучше с ними не встречаться, но это не зависело от нашей воли. Казалось бы, пустыня велика, просторы ее беспредельны – иди, куда глаза глядят, хоть к берегу Хапи, хоть в Карфаген, хоть в южные джунгли. Но это иллюзия. Есть в пустыне центры притяжения, и это источники воды, так что мы, как все, кто странствует в подобных местах, должны были идти от Нефера к Мешвешу, от Мешвеша к Темеху, Хенкету и дальше, к Цезарии. Почти точно на север, к Великой Зелени Уадж-ур… Помоги нам Амон и мать Исида! Почему бы им не отправить ассиров на юг?

Дорога обогнула бархан, и перед нами открылось строение с плоской кровлей и мощными контрфорсами. Оно было низким и вытянутым, словно пенал писца, и этим походило на казарму. Но мне оно напомнило храм или дворец: стены его окружала галерея с толстыми квадратными колоннами, по фасаду тянулся фриз с изображением суда Осириса, и в глубоких нишах виднелись статуи богов: великого Амона и его супруги Мут, божественного сокола Гора, Птаха, творца Вселенной, Хнума, создавшего людей, мудрого Тота с головою ибиса, матери Исиды, хранительницы истины Маат, любвеобильной Хатор и грозных божеств войны, наших покровителей – Монта и Сохмет. Вокруг здания шла траншея с невысоким бруствером, и когда я к ней приблизился, то увидел россыпи стреляных гильз, разбросанное оружие и мертвые тела. Были и другие следы яростной схватки: колонны, стены и изваяния богов посечены пулями, почва взрыта, бруствер кое-где осыпался, и на земле – пятна засохшей крови. Но все это выглядело не так ужасно, как в Нефере, ибо сражались тут солдаты и умерли они быстрой смертью.

– Цеппелины, семер, – произнес Хоремджет, вытянув руку.

К западу от здания лежали на склонах барханов воздушные корабли. Бесформенные оболочки накрывали гондолы, и казалось, будто стая рыб прячется под серебристой тканью.

– Осмотрим их? – спросил Хоремджет.

– Нет. Пойдем в здание. – Я тронул Давида за плечо. – Вы там были?

– Не успели, чезу. Торопились к тебе с донесением.

Перепрыгнув через ров, мы зашагали ко входу. Массивная дверь, обшитая бронзой, была сорвана, и по бокам ее валялись расколотые взрывом статуи Джо-Джо, изображенного в виде бога Гора. На лице фараона застыли обида и недоумение; казалось, он не может понять, кто оскорбил его священную персону.

На пороге я остановился. Что-то знакомое чудилось мне в этих толстых стенах и мощных колоннах – цвет?.. размер?.. фактура?.. Миг, и память подсказала: блоки, из которых сложено строение, – серый гранит из нашей каменоломни. Сюда, сюда его возили! В этих колоннах и стенах было то, о чем мне не хотелось вспоминать: месяцы рабства, бич Балуло, жидкая похлебка и столб на плацу, у коего хлестали заключенных. Кажется, Давид и Хоремджет подумали о том же; мой хабиру сплюнул, прикоснулся к каменной стене и пробормотал со злостью: