Беру все на себя - Евгений Красницкий Страница 24

— Ливы… да и с Чудью у Новгорода которы.

— Вот и получается, — подхватил Мишка, — что при желании да при умном подходе полоцкие Всеславичи могут из тех, кто не любит Мономашичей, бо-ольшую силу собрать! Об этом нам, как бы дела наши ни пошли, помнить надлежит постоянно!

— А нам-то что с этого? — удивление Семена Дырки было вполне искренним. — Ну наплодили себе Мономашичи врагов где можно и нельзя, так это дела княжьи, нам в них входить невместно, да и не по силам…

— Не скажи, Семен Варсонофьич, не скажи… — по-стариковски неторопливо отозвался Мишка, и тут же спохватился, что подобный том ему не по возрасту. — Коли Мономашичей одолеют, война и по нам пройдется! Придут полоцкие Всеславичи или черниговские Святославичи нашего Вячеслава Владимировича с Туровского стола сгонять, думаешь, нам не достанется? Еще как достанется! Мы-то, может быть, в лесах отсидимся, а вот твое Огнево прямо на берегу Случи стоит, по вам первым в Погорынье удар придется!

— Так уж прямо и придут… хотя… вот, дырка сзаду…

— А теперь, господа Совет, самое главное! — Мишка чуть повысил голос. — Как Полоцк может всех недовольных Киевом вместе собрать, чтобы единой силой на Мономашичей навалиться? Нет, конечно, можно послов с подарками заслать, ряд заключить, но станут ли с Полоцком договариваться, если еще недавно он Владимиром Мономахом бит был, а до того земгола с куршами полоцкое войско наголову разбила? Сомнительно. Сначала надо силу свою явить, показать, что с тобой стоит дело иметь! Вот полоцкие князья и решились прийти вооруженной силой в Полесье. Во-первых, Минск себе обратно отобрать, а то ныне там киевский посадник сидит, а во-вторых, отторгнуть от Турова Заприпятские земли. Тем самым и силу свою возможным союзникам показать, и барьер между Туровским княжеством и Полоцким воздвигнуть — договориться с заприпятским боярством, в городах своих посадников поставить… Опять же, коли уже осень, можно подати с захваченных земель собрать — тоже не последнее дело.

Но не получилось — Пинск взять не удалось, ни изгоном, ни приступом, а без Пинска Полесье — не Полесье. Что же теперь полочанам делать? Ведь великий князь Мстислав Владимирович нынешнего разбоя Полоцку не простит! Будет война и, может быть, такая война, что и сам Полоцк судьба Минска постигнуть может.

— М-да… — Егор задумчиво поскреб в бороде. — Если Мономашичи все разом навалятся, да Мстислав, по отцову примеру, еще и степняков призовет… И впрямь вся сила Всеславова корня сокрушится. А городов-то сколько освободится для сыновей Мономашичей! А ведь прав ты, Михайла, черниговским Святославичам такое усиление Мономашичей не по нутру придется, могут и прийти на помощь Полоцку… если не явно, то тайно.

— О том и речь! — Мишка согласно кивнул. — Но это интерес черниговцев, а чем привлечь ту же литву или ляхов, а может быть, и еще кого-то? Давайте-ка прикинем, чем их соблазнить можно?

Перво-наперво ляхи. Вот вы все на меня поглядывали, когда я пленных расспрашивал: давно ли в Мазовии обосновался, да кто соседи, да каково у соседей достояние, да что в их краях творилось раньше, а что сейчас… и прочее всякое. Небось удивлялись, зачем мне это?

— Я думал, ты выспрашиваешь, чтобы выкуп правильно определить, — не стал спорить Егор. — Да какой с них выкуп? Голодранцы!

— Нет, я хотел понять, с чего их к нам понесло и чего можно впоследствии ждать. И получается по их рассказам, что восточнее Вислы, в Мазовии, сейчас пусто, хоть шаром покати. Король Болеслав там бунт усмирял, пруссы туда набеги постоянно устраивали, да еще мор и голод — пуста земля. Села и веси в запустении или вовсе сожжены, поля лесом зарастают. Болеслав несколько лет на западе занят был — Поморянию покорял. Да, победил, да, соратникам своим земли захваченные раздал, но хватило-то не всем! Вот тем, кто менее ловким и удачливым оказался, Болеслав выделил земли в Мазовии. А на что нужна земля без людишек?

Самые близкие места, где полон набрать можно, — Перемышльское и Волынское княжества. Но Ростиславичи на юге к набегам польским привычны и врасплох их не застать, да и народ опытный, бережется. Князь Андрей Волынский в Степь с другими Мономашичами не ушел, рубежи свои бережет, значит, особо на Волыни не ополонишься. Идти прямиком в Туровскую землю? Так там Берестье рубеж стережет, сколько раз уже об него ляхи зубы обламывали!

И тут полочане предлагают: пропустим вас через Городненские земли в Туровское княжество! Кто же откажется? Более того скажу: если у ляхов в этот раз все удачно выйдет — хотя бы треть или четверть из них с добычей до Мазовии доберутся, то и в другой раз они на призыв Полоцка откликнутся. Да и не только те, кто сейчас к нам приходил — еще желающие найдутся!

Смотрите, — Мишка потыкал пальцем в нарисованную карту, — вот здесь Литва. То, что литвины раз за разом устраивают набеги на Волынь да на Полесье, вы и сами знаете. Но еще чаще, тем же Полоцком науськиваемые, ходят они в Новгородские земли. Считай, те же половцы, только и разницы, что не из Степи, а из лесов набегают. А коли набег удачен, жди нового — к добычливому вождю людишки сами собираться будут, вдвое, а то и втрое против прежнего.

Как показали пленники, вместе с полочанами под Пинск пришел литовский князь Живибунд с сотней конных и с ним несколько уж и вовсе мелких князьков или бояр, кто их там разберет. Но если они вернутся на Литву с богатой добычей и полоном, то в следующий раз к Живибунду и другие князьки присоединиться могут.

Теперь Новгород. Господин десятник, — Мишка повернулся к Егору, — ты в Пскове, пригороде Новгорода, долго жил, дела тамошние понимаешь. Скажи, найдутся в Новгородской земле люди, которые, если и сами не пойдут, то могут мошной тряхнуть, чтобы кого-то со стороны на помощь Полоцку подослать?

— Ну если из тех, кто на Киев злобы затаил, то да. Есть среди них люди с достатком, и немалым. Помогут снарядиться селам, латгалам и прочим. Конников, правда, не будет, ухватка у них иная, но ладейная рать может получиться сильной. А идти им будет просто — с Двины переволоками в Днепр, а там уже… понятно, в общем. Может, вполне может быть!

«Да, чувствуется „стажировка“ у купцов-разбойников — и о финансировании предприятия намек сразу понял, и пути следования ладейной рати помянул…»

— Благодарствую, господин десятник. Сами теперь видите, господа Совет, что Давыду Всеславичу Полоцкому есть кого соблазнять и улещивать — врагов у Киева много, и на возможную богатую добычу охотников найти можно. Но!

Мишка сделал паузу и оглядел слушателей. То, что отроки слушают его хоть и не раскрыв рот, но очень внимательно, стало уже привычным; если Егор, по всей видимости, уже начал привыкать к тому, что от Корнеева внука можно ожидать чего угодно, то на Треску и Семена Дырку «политинформация» явно произвела серьезное впечатление. Такого анализа военно-политических раскладов, закрутившихся вокруг рядового в общем-то конфликта между двумя ветвями рода Рюриковичей, им слышать, тем более из уст мальчишки, не приходилось.

Нет, не зря Мишка копил крохи информации, выуживаемые из разговоров Корнея, боярина Федора, Нинеи, дядьки Никифора, Осьмы, отца Михаила! Ни Треска, ни Семен Дырка, ни десятник Егор, ни Илья не дураки — каждый из них вполне зрелый муж и мастер своего дела, но жизнь никогда не заставляла их особо задумываться над вещами, о которых сейчас говорил Мишка. Скорее всего какую-то (возможно, совсем небольшую) часть фактов, упомянутых в разговоре, они знали, но сложить их вместе и рассмотреть с точки зрения того, чем им придется в ближайшее время заниматься на практике… нет, такого навыка у них не было! Эта область знаний и умений была доступна только князьям и их ближникам, вынужденным постоянно решать проблемы государственного управления, с детства или с ранней юности учившимся разбираться в хитросплетениях политики, просчитывать мотивации и интересы не только отдельных людей, но и племен, княжеств, королевств. «Простым людям» двенадцатого, да и более поздних веков подобные знания и навыки представлялись чем-то таинственным, доступным лишь избранным, осененным благодатью свыше.