Змея - Бекс Хоган Страница 24

Ставшая теперь не более чем огромной открытой ямой на каменной поверхности, некогда шахта была окружена бревенчатыми лесами и лестницами, по которым рабочие спускались в ее темень. Единственное, что осталось от внешних сооружений, – деревянная платформа и система блоков, выступающая из дыры в земле. Когда-то она поднимала корзины добытого хрусталя и руды. Свалиться в шахту по ошибке ночью – легче легкого.

Подобравшись к краю, я заглядываю внутрь скважины. Сперва не вижу ничего, кроме темноты, но постепенно глаза привыкают, и я различаю вереницу платформ вдоль стен, переходы и лестницы, их соединяющие. Веревки и блоки, которыми неизвестно когда пользовались, висят без дела. Они представляются самым надежным способом проникнуть внутрь. Хотя вообще-то они – единственный способ.

Поглубже вдохнув, разбегаюсь и прыгаю в жерло шахты. Мгновение я не уверена, что мне удастся ухватиться за веревку, но руки делают это за меня, и я повисаю, прислушиваясь к позваниванию цепей и поскрипыванию дерева.

Выдержало.

Я с огромным облегчением спускаюсь вниз, глаза привыкают к полумраку. Достигнув платформы, легко спрыгиваю на доски. Тут и одной-то душно, представляю, каково трудиться в таком месте изо дня в день в окружении тысяч шахтеров, потных и испуганных. Смертельного спуска в центре вполне достаточно, чтобы заставить задуматься даже самых отважных.

Теперь, когда темнота поглотила меня, я снова прислушиваюсь. Поначалу не слышно ничего, но потом крик повторяется.

Выхватив из-за пояса кинжал, я пробираюсь по шатким доскам, едва удерживаемым балками, которые вертикально уходят в черную пропасть.

Я с ужасом понимаю, что звуки доносятся снизу, и с подозрением разглядываю приставную лестницу, ведущую к следующей платформе. У меня нет ни малейшего доверия к этим ступенькам, поэтому я прихватываю лестницу руками и ногами по краям, зажимаю клинок зубами и соскальзываю уровнем ниже. Затем пробираюсь в один из множества туннелей, уводящих от главной шахты. Здесь рабочие пробивались в недра острова в поисках еще более драгоценных материалов. Я следую каменистой дорожкой, выверяя каждый шаг. Естественный свет становится все слабее.

Что-то впереди привлекает мое внимание, и, прищурившись, я вижу нечто, похожее на лежащего на земле человека.

– Эй, – окликаю я. – Вы там как?

Он не отвечает, и, когда я подбираюсь поближе, становится понятно, почему. Бедняге уже ничем не помочь, от него остался один скелет в рваных тряпках, хотя местами на костях виднеется разлагающееся мясо. Присаживаюсь рядом на корточки и грустно вздыхаю. Умереть в таком одиночестве! Что с ним могло случиться? Прятался от бандитов? Или получил увечья, когда шахта еще работала, и не смог выбраться? Вставая на ноги, я что-то замечаю. Снова сажусь и наклоняюсь к нему, не обращая внимания на запах гниющей плоти и не веря своим глазам.

– Ну ты и хитрец, – говорю я скелету.

На месте зуба у самой стенки челюсти лежит маленький хрусталик. Даже кусочек такого размера невероятно ценен, и можно предположить, что мой мертвый знакомый украл его для себя. Кому бы пришло в голову заглядывать ему в рот так далеко? Я сую руку в череп, приоткрываю челюсть пошире и выковыриваю хрусталик, убираю драгоценную находку в мешочек, лежащий в подаренной мне Раулем сумке, и тут меня посещает новая мысль.

Однажды я прочла в древних манускриптах, что земляной хрусталь, по-простому называемый алмазной пылью, может быть использован в приготовлении зелий. Согласно теории, если добавить его с добрыми намерениями, он окажет положительное действие. Но если намерение злое, зелье превратится в яд. Подобный мощный ингредиент для меня гораздо важнее самого хрусталя, и я с интересом оглядываю стены пещеры. Поднявшись, провожу пальцами по острым камням, вздрагивая от покалываний. Когда я отнимаю руку, моя кожа покрыта искрящейся пылью. С улыбкой счищаю искорки в мешочек. Если это правда, у меня получатся вдвойне целебные настойки. Я думаю о Торине – подобная настойка может спасти ему жизнь.

Мерцающий впереди свет заставляет меня застыть. Я спустилась сюда, решив, будто слышу призывы о помощи. Но если у тех, кто здесь находится, имеется лампа, едва ли они в отчаянной опасности. Крик повторяется, на сей раз громче, и я понимаю, что совершила ошибку. То, что я слышала, не было призывом о помощи. Это было эхо разговора на повышенных тонах, улетевшее в ночь и достигшее моих ушей. Кто бы тут ни жил, они слышали, как я их зову, и у меня возникает ощущение, что незваный гость им не нужен. Хочу незаметно удалиться, но замечаю, что мерцание уже близко. Я больше не одна.

Стараясь двигаться как можно быстрее и тише и не наступать на гнилые доски, я устремляюсь обратно к главной скважине. Они знают о моем вторжении, и их очень много. Все же, если мне удастся добраться до веревки и выкарабкаться на поверхность раньше их, тогда я навсегда останусь для них лишь призраком. Я не теряю уверенности до тех пор, пока не оказываюсь в центральном проходе. Застываю как вкопанная. Бандиты уже повылезали из всех туннелей, ведущих отсюда. Они вооружены. И злы. И смотрят на меня.

– Хватай ее! – кричит кто-то, и ко мне с обеих сторон бросаются мужики.

Бежать некуда. Те, что слева, ближе ко мне, поэтому я концентрирую внимание на них. Я оглядываюсь, имея для решения доли секунды, и кидаюсь к топору, одиноко лежащему у стены. Взмах – и тяжелое лезвие обрушивается на гнилое дерево у меня под ногами. От удара слабые доски распадаются, проход рушится и отрезает меня от нападающих. Разъяренная толпа разворачивается, чтобы добраться до меня с другой стороны.

Я уже думаю о новой фланговой атаке и, разрубив топором балку, выдергиваю ее и размахиваю длинным клином, как оружием. И только изготовившись к схватке, понимаю, что допустила еще одну ошибку, причем большую. Структура, поддерживающая эти переходы, была и без того хлипкой, а я только что проделала в ней огромную дыру. Судя по скрипу бревен, балка, которую я вытащила, была важной ее составляющей.

Бандиты тоже его слышат – зловещий звук разрушения. Под нами крушится замысловатый каркас шахты, и поймать меня вдруг оказывается для них не так уж важно.

Начинается общая свалка. Бандиты толкаются и пихаются, чтобы добраться первыми до ближайших приставных лестниц. Кого-то на ходу сбрасывают в глубокий провал посередине. Тут никто никого не уважает, и я понимаю, что, спасая свои шкуры, эти люди не задумываясь растопчут меня.

Хватаюсь за лестницу раньше одного из бандитов и взлетаю как только могу высоко. Перекладины под моими ногами не выдерживают, как я и ожидала. Соскальзываю немного, и бандит вцепляется в мою щиколотку, пытаясь стащить меня вниз. Я лягаюсь и умудряюсь высвободиться, подтягиваясь на руках по одной из боковин. Остальные пытаются лезть за мной, от чего лестница угрожающе шатается, однако я сосредоточенно карабкаюсь вверх. Мне удается выбраться на следующий переход за мгновение до того, как снизу раздается оглушительный треск и все переходы начинают дружно рушиться, сшибая друг друга, как в карточном домике.

Я понимаю, что почва уйдет из-под моих ног через считанные секунды. Несколько смельчаков тоже добрались до перехода и теперь мчатся ко мне, чтобы выплеснуть свою ярость.