Небесный раскол - Антон Агафонов Страница 24

— Серьезно?! — во взгляде Самины читалось огромное сомнение.

— Ага, — улыбался Теон. — В итоге там у меня отняли деньги и избили, выдворив на улицу через задний вход. Но я нисколько не пожалел о том решении. Ведь именно тогда я в первый раз увидел сиськи.

Теон расхохотался, и Самина, чувствуя, как немного улеглось напряжение, тоже позволила себе улыбнуться.

— А потом меня нашел Утрен. Старый колдун и один из самых могущественных людей из тех, кто мог касаться Иного. Не знаю, как сейчас, но тогда он был очень могущественным человеком, мог на равных говорить с королями. Он забрал меня с улицы, дав крышу над головой и пищу.

— Наверное, ты был ему благодарен, — сказала Самина, но тут же заметила, что Теон перестал улыбаться и помрачнел.

— Он был больным на голову сукиным сыном. Садистом. Он избивал меня так, как никто, когда я жил на улице. Да и быть избитым… не худшая из возможных пыток. Он отрезал мое сознание от тела, и я мог сутками лежать, таращась в потолок, будучи неспособным даже моргнуть. Знаешь каково это, когда по открытому глазу ползает муха? Вот я знаю…

Самина поежилась.

— У него была очень богатая и больная фантазия. И наказывать он любил за малейший проступок.

— Не пытался сбежать?

— Пытался. Один раз. Он меня поймал и закопал в гробу вместе с трупом на несколько дней. Больше я бежать не пытался. И самое паскудное, что целая куча людей видела это, но им было плевать. Никто не пытался вступиться за бедного мальчика. Они просто отводили взгляд.

Теон замолчал. Ему было неприятно это вспоминать, но проведя семьсот лет в одиночестве, ему хотелось выговориться.

— Лишь годы спустя я стал понимать, зачем он меня истязал. Ты ведь знаешь, что у таких, как мы, помимо возможности использовать энергию Иного есть два дара: большой и малый.

— Разумеется.

— Твой дар Регенерация. Это, как я понимаю, большой. А малый?

— Я… — Самина немного помедлила. — Я могу распознать ложь.

Теон удивленно посмотрел на неё. Это очень полезный дар. Такие люди раньше были в качестве советников почти у каждого монарха.

— И ты прозябаешь в качестве простого стражника?!

— Ну не совсем простого… — немного обиделась Самина. — Но да. Я об этом особо не распространяюсь.

— Это большая трата таланта. Ты тот случай, когда малый дар перевешивает большой. Но постой… Если ты умеешь отличать правду от лжи, почему не поверила мне сразу?

— Потому что есть большая разница между истинной правдой и той, в которую ты веришь сам. Говоря, что ты Теон Альдрим, ты ВЕРИШЬ в это, но где гарантии, что ты не безумец, уверившийся в собственной фантазии?

— Действительно, — задумался Теон. В её словах есть логика.

— Так что там с дарами? Ты не закончил, — похоже, Самине и впрямь было интересно.

— Мой малый дар — двигать предметы.

— Малый? Обычно это считается большим даром.

— Не в моем случае. Мой большой дар был… почти уникальным. Лишь один из нескольких тысяч одаренных обладал чем-то схожим. Но у меня он был самым сильным. Утрен называл эту силу «Сосуд»: способность вмещать в себя что-то нематериальное. Например Иное. Люди с таким даром часто становились одержимы «демонами». Сущностями, порожденными Иным.

— Утрен был одержим жаждой власти, — продолжил свою историю Теон. — Он считал себя самым умным и самым великим человеком из живущих. Но ему всегда хотелось больше. Намного-намного больше. Я точно не знаю, откуда он черпал знания и идеи, но в его воспаленном мозгу созрел план подчинить одну из самых великих сил, что осталась после старых богов. Банрат-Тан-Азур. Черного демона.

Утрену был нужен не просто сосуд, а покорный сосуд. Он ломал меня, превращая в забитого и униженного человека, чтобы я подчинялся только ему, чтобы боялся даже слово поперек сказать. Послушный и контролируемый.

— Вижу, что он не справился.

— Да. Так и есть. Банрат-Тан-Азур просыпался раз в сто лет, чтобы устроить кровавую жатву. Он пожирал каждого третьего, а затем скрывался в недрах черной горы ещё на сто лет. Любой, кто спускался в подземелья под горой, становился кормом демона. И я не стал исключением. Но в тот момент, когда демон стал поглощать меня, я стал поглощать его. Мы пожирали друг друга, да и сейчас пожираем. Ничего не изменилось. Скажи, Самина, было ли в сказанном хоть слово лжи?

— Нет. Но у меня такое ощущение, что ты что-то недоговариваешь. И вообще, рассказ больше похож на сказку.

— Ну разумеется. Так и задумывалось. В финальную версию, которую я лично надиктовывал писцам, много чего не вошло. В промежутке между уличным воришкой и обретением силы в моей жизни было много дерьма. Так много, что я не хочу о нем говорить.

Например, о том, что Утрен сделал с моей матерью.

Такие вещи не годятся для сказки…

— Той историей я хотел вбить в головы людей одну вещь: если умру я, Черный демон обретет свободу и убьет всех.

— А это так? — насторожилась девушка.

— Я не знаю, — честно ответил Теон. — Но сомневаюсь. Мы слишком сильно слились с ним за это время. Я черпаю силы из него, а он взамен рвет на куски мою душу. С каждым применением своей силы он становится слабее, но и от меня остается все меньше.

— Ты что, типо… умираешь?

— Все люди умирают, Самина. Можно сказать, что мне ещё везет, ведь я сам решаю, как скоро это случится.

— Так что случилось с Утреном?

— Я его убил, — на губах мужчины возникла довольная ухмылка.

Теон не стал говорить Самине, что Утрен умирал долго и мучительно. Он продержался больше двух месяцев, прежде чем отдать концы.

— И после этого ты стал Владетелем? — кажется, Самину саму удивило, насколько обыденно она это спросила. В ответ Теон отрицательно мотнул головой.

— Владетелем я стал гораздо позднее, после того как несколько лет странствовал по миру и в конце концов не встретил Руннэт, будущую Королеву Шипов. Но это, Самина, уже совершенно другая история. Возможно, когда-нибудь я тебе её ещё расскажу.

Самина фыркнула.

— Ну а что ты? Я выложил тебе значительный кусок своей жизни. О некоторых вещах из тех, что я рассказал, вообще никто не знает. А что с тобой? Есть родные? Парень? Девушка?

Самина вздрогнула и бросила хмурый взгляд на Теона.

Говорить о себе не любит.

И тем не менее она заговорила. Не смогла остаться в стороне после всего, что рассказал мужчина.

— Моя мать работала на Зеленом Этаже. Была следователем, как и я сейчас, но занимала должность повыше.

— Значит, пошла по стопам матери?

— Да.