Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка - Ксения Власова Страница 24

«Приличные ведьмы просто варят отраву и поят ею неприятелей. Не переживай, как только найдем нужные книги, начнем бороться с твоим стрессом проверенными способами!»

Я кисло улыбнулась. По закону подлости в королевской библиотеке, на которую делал ставку Саймон, мы смогли обнаружить разве что «Молот ведьм» с картинками.

— Вероника!!!

От ультразвука маменьки стекла в окне чуть не треснули. Клянусь, я расслышала тонкий дребезжащий звук!

— Матушка, даже если вы насильно нарядите меня в это платье, — я кивнула на уже изрядно помятый кусок золотой парчи в ее руках, — я не выйду из комнаты. Либо я отправлюсь на испытание в том, что выбрала самостоятельно, либо можете сразу паковать чемоданы: мы едем домой.

Видимо, скопированная у Макса невозмутимая решительность, которую я транслировала, все-таки подействовала на основную зрительницу моего спектакля. Маменька покраснела, распахнула рот, чтобы снова заспорить, а затем вдруг будто сдулась, как шарик. Ее взгляд потускнел и перестал метать гром и молнии. Маменька слегка потерянно покосилась на горничную и тетушку, словно призывая тех в свидетели, а затем, ненадолго ожив, театрально вскинули руки над головой.

— Боги, Вероника! В кого ты такая упрямая?

Я не удержалась от легкого словесного реверанса в ее сторону:

— В вас маменька, в вас.

Кажется, четко в цель.

Она хмыкнула. На ее пухлых губах промелькнула улыбка и тут же исчезла, когда маменька на мгновение скривила их.

— Значит, хочешь поиграть в скромницу? — совершенно по-деловому спросила она, будто не устраивала минутой назад детскую истерику.

Я невольно поразилась ее прозорливости. Может быть, она не так эгоцентрична, как кажется?

— Да, — честно отозвалась я. — Мне нужно сменить образ.

Под напряженными взглядами тетушки и горничной, играющих сегодня роли секундантов, маменька подошла к постели и осторожно пропустила сквозь пальцы рукав платья. Синий шелк на ее светлой коже растекся поблескивающий на свету лужицей.

— Рискованно, — пробормотала она, сощурившись. — Мужчины любят глазами.

«Вообще-то резонно, — вынужденно заметил Саймон. — А она не дура. Вспыльчивая только».

Я, сделав пару шагов, оказалась возле маменьки. Та не отрывалась от платья, что-то лихорадочно обдумывая.

— Кто не рискует, тот не носит короны, — после паузы проговорила я.

Маменька вскинула голову и посмотрела на меня с интересом. Морщины на ее лбу разгладились, а в глазах появилось что-то, похожее на уважение.

— Ну что ж, пусть так… — пробормотала она и, то ли придя в себя, то ли снова нацепив маску, резко бросила: — Вся ответственность на тебе. Сама приняла решение, сама и разбирайся с последствиями! Если ты вылетишь сегодня из отбора… поверь, тебе лучше не знать, что я с тобой сделаю. Помни, сколько денег было потрачено на твои наряды и достойное образование!

Я услышала, как тихо ойкнула горничная. Действительно, в тоне маменьки явственно читалось, что в случае провала мне несдобровать. Вот только страха это не вызывало. Главное, что мне не станут препятствовать, с остальным я разберусь.

В конце концов, ультиматум маменьки по-своему справедлив, а от ответственности я отродясь не бегала.

— По рукам, — быстро согласилась я. — Но вы, матушка, предоставляете мне полную свободу.

Та окинула меня оценивающим взглядом, а затем серьезно кивнула.

— Что ж, тогда мое присутствие здесь лишено смысла, — без ноток сожаления проговорила она и направилась к двери. — Вероника, поторопись. Бал вот-вот начнется, а вместе с ним и испытание. Не опаздывай.

Как только за маменькой захлопнулась дверь, горничная, которая все это время боялась даже дышать, отмерла.

— Леди Вероника, — с облегчением сказала она, — не волнуйтесь! Я сейчас быстро управлюсь и с вашим нарядом, и с прической.

— Благодарю, — откликнулась я. — Буду тебе признательна.

Взгляд упал на тетушку. Она была непривычно задумчивой, ее руки комкали юбки невзрачного серого платья. Неужели она в нем собралась на бал?

Наверное, лавры феи-крестной не давали мне покоя, потому что я вдруг выпалила:

— Тетушка, может быть, вам тоже сменить образ?

Она вздрогнула, на ее блеклом лице появилось странное выражение: смесь испуга, сожаления и… раздражения.

— Не все обладают твоей смелостью, Вероника, — произнесла она и, улыбнувшись через силу, сослалась на неотложные дела и тоже покинула комнату.

«Ну у тебя и семейка! — выдохнул Саймон».

Сама наслаждаюсь!

***

Этот бал мало чем отличался от того, что устроили в честь приезда невест. Снова толпа разряженных аристократов, слуги, снующие между гостями, парочки, кружащиеся в танце чуть в стороне, и аромат женских духов, к которому примешивалось почти физически ощутимое предвкушение чего-то по-настоящему интересного. Возможно, чужого разочарования.

Его Величество теперь каждый вечер будет организовать светские рауты? Впрочем, не думаю, что инициатива принадлежала именно Николасу. Дай тому волю и испытание бы проходило где-нибудь на балконе, а его смысл бы заключался в лицезрении луны с должной долей трепета. Хорошие правила, понятные: кто недостаточно восторженно любуется видом, тот возвращается домой к раздосадованным родственникам.

Эх, я бы предпочла такой формат вместо необходимости глотать сыворотку правды. Что б Максу на голову что-нибудь упало! Наверняка это его идея!

«Кстати, твой маг легок на помине. Смотри, вон он стоит, возле двери, ведущей на балкон».

Я завертела головой и почти тут же разглядела высокую фигуру Макса, одетого сегодня во все черное. Ну прям-таки конферансье на пышных похоронах, не иначе!

— Тетушка, я ненадолго отойду.

— Конечно, — слегка растерянно отозвалась она. — Ты не видела маму?

Я помотала головой и, не тратя время на раздумья, решительно устремилась к Максу. Мне нужно было прояснить один момент, непосредственно касающийся той самой сыворотки правды, которой собирались потчевать невест.

«Маг производит впечатление умного человека. Он же не станет рисковать, верно? Наверняка он не позволит тебе публично поделиться своими (и чужими!) секретами».

Я тоже пришла к этому выводу, но полной уверенности у меня не было.

Протискиваясь между гостями, чтобы добраться до Макса, я мельком услышала раздраженный мужской голос:

— Боги, ну когда же ты повзрослеешь! Ты же леди, Лайза, неужели нельзя вести себя женственно?

Взгляд тут же выхватил Лайзу, неловко переминавшуюся с ноги на ногу возле стены, и мужчину в годах. Судя по внешнему сходству, ее ближайшего родственника.