Отвергнутая королева - Мира Вольная Страница 24

- В лапах, Дакар, в лапах, - усмехнулся я, дернул на себя Ночную и рванул по следу неизвестного теневого.

Как много шансов на то, что это Шайнила?

Нить была нечеткой и прерывистой, я никак не мог понять, какому теневому она принадлежит: как давно он в Шхассаде, чем занимается и насколько силен… Песок, что перекатывался под лапами, проседал и перетекал, шуршал и скрипел, на самом деле просто отвратительно хранил воспоминания. Здесь не было ни одной колючки, ни одного, пусть и чахлого, куста, ни одного даже самого мелкого камня. Ничего стабильного, ничего такого, чья тень могла бы запечатлеть и сохранить для меня хоть что-то о неизвестном теневом.

С неживых предметов считывать и проще, и сложнее: проще, потому что у них нет воли, они не сопротивляются, сложнее, потому что их «память» недолговечна и не последовательна. Тени предметов, камней, деревьев, домов хватают все подряд, любое движение рядом. Нечеткие, размытые, часто слитые с другими образы всего того, что проходило, пробегало, проползало или пролетало мимо за последний суман. Большие предметы помнят дольше, маленькие – меньше.

Но тут….

Не было вообще ничего, за что можно было бы ухватиться, с чего можно было бы считать хоть что-то. Как на воде. Только непостояннй песок. Его мешают и растаскиваю ветра, он осыпается и скатывается, проваливается глубже, утопая под ногами, лапами, телами животных и насекомых. В пустыне совершенно невозможно работать.

Раздражает.

Я несколько раз переставал ощущать нить теневого, Ночная теряла ее, будто она рвалась. Хорошо, что оставалось еще две: двоих василисков, что сопровождали теневого до ворот города. Вели его от места смерти стражей до самой стены, и уверен, что и дальше. Держались настолько близко, насколько позволяли ящеры и гребаный песок.

Когда город вырос впереди, когда показались огромные железные ворота, когда броня стражей заблестела в свете луны, я перешел на шаг и почти лег брюхом на землю. Удерживая рядом Основную. Ночную заставил измениться и пустил над головами василисков, чтобы отвлечь.

И пока они, задрав головы, смотрели на непонятную птицу, метнулся вперед. Я замер, скрывшись в тени колонн главных ворот, поднял морду, снова осматривая стену и стражей на ней. Принюхался.

Я не тешил себя иллюзиями и надеждами: в городе я, скорее всего, все-таки потеряю след. Слишком много василисков ходит по его улицам каждый день, слишком много теней скользит по нему каждый вдох.

Но вот стражи на самой стене могли что-то и запомнить, что-то увидеть. Я выскользнул из-за колонны, прокрался вперед и тут же свернул на первую попавшуюся улицу. Снова принюхался, дернул Основную и почти тут же отпустил. Так и есть – нить исчезла. Значит, все-таки стражи…

Вот только…

Стражи – это, конечно, хорошо. Но нужно выяснить, кто был на стене в ту ночь, когда убили василисков, кто нес караул. С другой стороны то, что теневой в городе, уже что-то да значит, то, что василиски вели его от места убийства сюда – тоже.

Я нахмурился.

Не помню, чтобы в Магистрате был кто-то из наших… Надо узнать у Варрика-Лиама. Я тряхнул головой, делая мысленную пометку, и прибавил шаг, вслушиваясь и всматриваясь в пространство. В городе нельзя отвлекаться, меня не радует идея быть замеченным, пусть и в шкуре леопарда.

Я крался вдоль улицы в поисках подходящего переулка, в котором можно обернуться и достать из пространственного мешка одежду, тени, как им и положено, скользили теперь сзади, менялись и дрожали от попадающего на них света огней и луны. Сонный город дремал, укутанный ночью и относительной тишиной.

Здесь, на окраине, дома были большими и просторными, росли за высокими заборами деревья, пахло цветами и даже травой. Дома знати были чуть дальше, если я правильно запомнил, здесь же предпочитали селиться в основном торговцы и ремесленники: недалеко от главного рынка, близко к мастерским и многочисленным лавкам.

Светляки и магические огни горели лишь кое-где, не было слышно ни голосов, ни шорохов. Практически ничего.

Я почти нашел подходящий закоулок, когда Ночная вдруг напряглась и заставила меня свернуть в другую сторону, потом снова и снова, уводя дальше от ночного патруля, на который я чуть не наткнулся. Я следовал за тенью, сам не зная куда, лучей пятнадцать: петлял по улицам, подворотням, несколько раз куда-то сворачивал, пока она, наконец, не замерла и снова не заняла положенное ей место, а я не оказался в темном глухом тупике, хрен знает где, между каким-то домом и городской стеной.

Воняло помоями, нечистотами и, как это ни странно, мыльной водой, тянуло из-под решетки городской канализации сыростью, у правой стены дома, повёрнутого ко мне торцом, лежала гора ящиков, валялись чуть дальше глиняные черепки. 

Я осмотрелся, стараясь понять как далеко отсюда до дома Жирома, но ни хрена не понял. Поднял морду к небу, в попытках рассмотреть звезды, и снова мысленно ругнулся.

Не понимаю.

Надо выбираться из этого тупика и лучше на своих двоих, чем на четырех.

Мышцы знакомо напряглись, натянулись под шкурой вены и жилы, я готовился оборачиваться, когда совсем рядом раздались крики и топот ног.

Да чтоб тебя!

- Стой, сука! – орал какой-то мужик.

Я прислушался, напрягся, припадая на передние лапы, готовясь нападать, крепче натянул поводки собственных теней, чтобы они не выдали нас с головой.

А топот ног был все ближе. Похоже, кто бы ни удирал от разъяренного мужика, он не знал, что дальше бежать просто некуда, что здесь тупик.

Через вдох в тупик влетела фигура в темном, скользнула и вжалась в стену почти рядом со мной, бросила короткий взгляд вглубь.

- Твою ж, - зашипела рассерженной змеей, а потом наконец-то заметила меня. И замерла, округлив глаза. Знакомые глаза, я их сегодня уже видел. И запах знакомый: фрукты и острый перец.

Я выпрямился, сел, чуть склонив голову набок, втягивая воздух. А незнакомка отступила назад, потом еще на шаг и еще, почти выйдя из-за стены, скрывающей ее от преследователей.

Нет. Не было у нее страха. Она меня не боялась, скорее злилась, пусть и смотрела настороженно.

- Ты как сюда попал? Что, мать его, вообще творится в Сарраше? – тряхнула головой. – Я не трону тебя, ладно?

И отвернулась, выуживая из-за спины короткий меч. На мгновение и даже меньше мне вдруг показалось, что ее тень странно дрогнула. Но проверить теневая она или нет, не раскрыв себя я не мог.

А еще…

Она решила, что троица, показавшаяся впереди, опаснее меня? Серьезно?

А мужики приближались, между нами оставалось не больше нескольких шагов. На правой руке незнакомки заискрилось плетение, легкий ветерок взъерошил шерсть у меня на загривке, разметал мелкий песок.

Троица тоже ощерилась плетениями. Первым вмазался в городскую стену пересмешник, взвизгнув, распоров краями воздух, рассыпался огненными искрами, раскрошил камень. И в это же мгновение с тонких пальцев сорвалось другое плетение.