Честь взаймы - Людмила Астахова Страница 24

Профессор Ниал Кориней в редкие минуты душевного расположения авторитетно утверждал, что Кайр вполне может стать отменным доктором, если, конечно, забудет о лени, а также каленым железом вытравит рассеянность и невнимательность, свойственную его натуре от рождения. Но, только испытав на своей шкуре последствия обоих пороков сразу, студиоз начал понимать правоту своего наставника – когда пропустил поворот дороги и несколько часов топал под дождем в сторону Осдор-Мара. И, вполне возможно, дошел бы до самого города, если бы вспышка молнии не осветила бы вдруг табличку на дорожном указателе. Пришлось возвращаться. Кайр уже и не рад был, что поддался на уговоры совести и профессионального долга, кляня себя последними словами за никому не нужное геройство, чреватое для непрошеного благодетеля тяжелой простудой. Вполне возможно, супругов Джайдэв подобрал какой-нибудь сердобольный фермер, проезжая мимо в поздний час, и, пока совестливый студент месит грязь и мокнет под ливнем, они оба преспокойно спят в тепле крестьянского дома.

И все же… все же Кайр не свернул в сторону Каилаша. Он подождал, пока кончится ненастье, и решил удостовериться в своей догадке. Хотя злился на себя неимоверно, шипел и плевался. Ну почему все люди как люди, всем на всех плевать с высокой горы, а ему, идиоту, есть дело до убогого отставного офицера и его верной жены? Запала ему в душу эта женщина, запала глубоко. Пусть не первой молодости и не писаная красавица, а что-то есть в ней эдакое – заставляющее уважать в себе человека.

И хотя следопытом Кайр не был отродясь, но место у обочины, где ссадили припадочного пассажира, он узнал сразу же. Вот она – глубокая колея от колес, а тут мистрис Джайдэв волоком тащила супружника под защиту деревьев. Кайр пошел по следам, а потом, услышав издалека то ли громкий разговор, то ли смех, и вовсе ускорил шаги. Он-то надеялся, что увидит костерок и, возможно, угостится горячим чаем, а на деле попал в крупную неприятность.

– Ух ты! А кто это у нас тут?

– Гэрри! Ты только глянь, какая трогательная картинка!

Фэйм вздрогнула от резкого голоса, раздавшегося почти над самым ухом, и тут же проснулась. Обычно спросонок она какое-то время ходила как чумная и не сразу соображала, что к чему, но вид темно-серых плащей с черными атласными полосами на полах и пелеринах взбодрил женщину лучше чашки кофе. Парни, склонившиеся над ней, учились в Хокварской Магической академии. От страха у мистрис Эрмаад мигом пересохло во рту. Один темноволосый и довольно симпатичный юноша, второй – рыжеватый блондин с простецкими, если не сказать мужицкими, чертами лица. А что? И среди низкого сословья порой рождаются одаренные магической силой люди. Разные такие: первый рослый, второй коренастый, а глаза-то одинаковые – холодные, насмешливые и свирепые. Будто по ошибке на гладких мальчишечьих мордашках поселились глаза старых опытных палачей. Впрочем, эти двое опаснее всякого наемного экзекутора, они – будущие волшебники, а потому измываться над своими жертвами будут не за деньги, а по зову, так сказать, души. Фэймрил прекрасно помнила рассказы мужа о нравах, царящих среди учеников Магических академий. Не в каждой тюрьме они будут строже, и совершенно точно – лучше повстречаться на лесной тропинке с волчьей стаей или бандой беглых каторжников, чем с парочкой юных чародеев. С младых ногтей им внушается, а зачастую еще и регулярно вбивается, что нет ничего слаще и приятнее, чем власть над беззащитным и униженным. Основная задача волшебника – добиться такого положения, когда рядом не останется никого способного себя защитить и противостоять воле мага. А потому забить палкой с вколоченным гвоздем бродячую собачонку считается в Хокварской академии первой забавой младшекурсника. Дальше – веселее. От истязаний бессловесных тварей к жестоким шуточкам над случайными прохожими, от избиения нищих – к жертвоприношениям. Главное и основное условие – не попасться на горячем и не ошибиться с выбором жертвы. Коли застукали и схватили – Архимаг вкупе с ректоратом и пальцем не шевельнут, сдадут с потрохами и задним числом отчислят. Чтобы, стало быть, правосудие восторжествовало.

Уэн, к примеру, в своем выпуске считался лучшим из лучших, он рук в крови не марал, но затравить словесно мог до смерти. Стоило ему почуять слабину, нащупать болевую точку – пиши пропало. И ведь ничего потом не докажешь.

«Ой, мамочки!» – успела подумать Фэймрил, прежде чем брюнет одной рукой резко схватил ее за горло, чтобы не смогла закричать, а другой рукой впился в волосы и рванул на себя, оттаскивая в сторону от Джевиджа.

– Ползи, собачка, ползи! – тихо засмеялся блондин и наподдал женщине под зад ногой.

Фэйм упала на четвереньки и снова получила удар, но уже в живот. Весьма и весьма болезненный удар, от которого едва не остановилось дыхание. Темненький симпатяга снова дернул женщину за волосы, поневоле заставляя встать на колени.

– Что ты делаешь здесь, сучка? – сладко-пресладко улыбаясь, спросил он и что есть силы врезал ей по лицу раскрытой ладонью, не дожидаясь ответа.