Возлюбивший зло - Пирс Энтони Страница 23

— Нет… будь проклят Бог! Хвала Люциферу! Тьфу, тьфу, тьфу!.. Я не пойду с тобой, монах! Эта голытьба… дерьмо собачье! Вонючая чернь! Черт, черт, черт!.. Разорвет меня на части!

— Тогда я оставляю тебя здесь, — сказал Пэрри. — Идем, Фабиола, наша миссия закончена.

— Во имя… пропади ты пропадом!.. Что ты от меня хочешь?! — в отчаянии завопил Бофор.

— Я хочу, чтобы ты испытал такие же страдания, как те, на кого когда-то ты насылал подобные проклятия, — ответил Пэрри.

Оставив беснующегося лорда Бофора, Пэрри и Фабиола покинули пышный зал.

— Что с ним случилось, святой отец? — в страхе спросила Фабиола.

— Его поразило посланное в мой адрес проклятие. Я внимательно изучил относящиеся к этому делу бумаги и догадался, что со многими он поступал именно так, как попытался сегодня со мной — в общем, я подготовился. Его жертвы, едва открыв рот, невольно начинали ругаться. Такой человек не может спрятаться, поскольку его выдает собственный язык. С лордом Бофором покончено, теперь он лишится даже самых преданных слуг. Вряд ли он способен и на колдовство — потоки брани разрушат его заклинания и не позволят ему как следует собраться.

— Так ему и надо! — заключила Джоли. — Ты все-таки с ним разделался.

— Ну что ты, — возразил Пэрри. — Он сам себя погубил.

— Конечно, ты ведь теперь духовное лицо, — язвительно отозвалась она. — Где тебе до мирских страстей… А я всего лишь мстительный дух и потому упиваюсь падением нашего врага. Да, ждать пришлось долго, но я все равно довольна.

Не желая копаться в собственных чувствах, Пэрри промолчал.

Оба беспрепятственно покинули замок — стражники видели достаточно, чтобы понять, как опасно связываться с могущественным монахом. С улицы на замок со всех сторон напирала толпа.

— Откажитесь от мести, — посоветовал им Пэрри. — Этот человек сам навлек на себя беду.

Народ неуверенно топтался на месте, с одной стороны не желая ослушаться Пэрри, а с другой — лишить себя удовольствия.

Однако вскоре все разрешилось само собой. Из замка пришла новость о том, что, наградив своих стражников и слуг самой грязной бранью, лорд Бофор закололся. По словам очевидцев, его тело прямо на их глазах превратилось в угли — как будто сгорело в адском огне.

Пэрри проводил Фабиолу домой.

— Храни свой крестик, дитя мое, — как и сегодня, он всегда будет тебя защищать.

— Огромное вам спасибо, святой отец! — горячо поблагодарила она. — И госпоже Джоли — тоже!

— Да благословит тебя Господь, дитя. — Наконец Пэрри сел на своего осла и отправился в путь.

— Перед народом ты напустил на себя скромность, — заметила Джоли. — Но, сам знаешь, теперь об отце Скорбящем в этих местах еще долго будут ходить легенды.

— Что ж, должна же Божья слава когда-то воссиять и в самых отдаленных уголках, — ответил он.

— Впрочем, эта слава поможет тебе продвинуться по службе в Доминиканском Ордене, — продолжала Джоли.

— У меня действительно есть задумки, которые я хотел бы осуществить. Возможно, сам Бог избрал этот путь, чтобы приблизить меня к цели.

Так, за разговорами они возвращались в монастырь. Хотя Пэрри старательно скрывал свою радость, его душа ликовала. Пусть он не смог вернуть к жизни Джоли или отца, зато немного притупил постоянно терзающую его боль разочарования. Наконец-то он добрался до того, кто принес ему столько горя.

И все же кое-что осталось невыясненным. Ведь Танатос говорил, что смерть Джоли связана с каким-то жесточайшим злом, которое и не позволило ее душе благополучно отправиться в Рай. Пока что Пэрри не сумел постигнуть сущность этого зла. Быть может, Танатос ошибся? Ох, вряд ли…

Успех Пэрри действительно не остался незамеченным. В следующем, тысяча двести тридцать первом году его вызвали на встречу с Папой Георгием IX. Пэрри объяснил Папе необходимость более ревностного преследования зла — ведь очень часто недовольные становились орудиями Люцифера. Таким примером мог бы служить лорд Бофор, сеявший зло в других. Естественно, Пэрри, который не мог в глазах Папы порочить крестовый поход, не упомянул о том, что, по его мнению, Бофор с самого начала избрал путь зла. Козням Отца лжи могла противостоять только неусыпная бдительность. Пэрри выразил уверенность в том, что эту задачу следует возложить на Доминиканский Орден, который более других занимался именно изучением вопросов зла. В тот момент, чтобы бороться с ересью, у доминиканцев явно не хватало полномочий.

Папа выслушал Пэрри с большим интересом, однако ему требовалось время, чтобы все обдумать. Поблагодарив, он отпустил монаха, который с удовлетворением отметил, что Папа намерен предпринять кое-какие шаги.

Через два года, в тысяча двести тридцать третьем году, эти шаги обозначились — главным орудием в борьбе против ереси были объявлены доминиканцы, переподчиненные непосредственно Папе. Пэрри не занял в Ордене главенствующую роль, но, как ему и хотелось, явился тайным проводником идеи.

Наконец он мог устремиться к всеобщему источнику зла, малой частицей которого являлся лорд Бофор, — к самому Люциферу. Пэрри намеревался выяснить сущность бедствия, упомянутого Бофором, и предотвратить его. Теперь у Инквизиции появились зубы.