Пожиратели душ - Селия Фридман Страница 23
Пожиратели душ - Селия Фридман читать онлайн бесплатно
– Вот-вот, – тихо согласился принц. Не сказав больше ничего, он сел на коня и поехал на запад.
«Счастливой охоты, – мысленно произнес Коливар. – Хотя отныне ты не охотник, а просто приманка».
Когда всадник скрылся в лесу, у Коливара выросли длинные черные крылья. Чародей поднялся в воздух и полетел.
Пока еще не домой – вслед за принцем.
Где-то далеко, неведомый, безымянный, терял силы его собственный консорт.
Еще немного – и обе луны закатились.
– Мама? – Мальчик, моргая, смотрел на пустую улицу. Пахло на ней как всегда – копотью, помоями, пролитым пивом и блевотиной у харчевни, – но вокруг не было ни души. – Мама, ты тут? – Кое-как подстриженная светлая прядка упала мальчику на левый глаз, и он отвел ее грязной рукой. – Эй! Есть тут кто-нибудь?
Днем он удрал из дома, спасаясь от бешено орущего отца, и до вечера играл на выгоне – строил крепости из грязи и командовал травяными солдатиками. Они выступили в поход, чтобы освободить принцессу от людоеда. Людоед постоянно бил ее, но младший брат принцессы убежал, набрал войско и собрался мстить за сестру. Они победили людоеда, и солдаты затоптали его насмерть. К закату на поле боя образовался большой круг вытоптанной травы, и мальчику немного полегчало – совсем чуть-чуть.
Теперь отец, должно быть, ушел или валяется пьяный, подумал он, а мать лечит синяки всему семейству. Не попробовать ли вернуться – уж очень есть хочется. В доме найдется разве что черствый хлеб с засохшим сыром, но и это сгодится. Мать поругает его за то, что он убежал, но не сильно. Она и сама бы сбежала, если б могла.
– Эй!..
Тишина на улице пугала его. Пусть даже все попрятались по домам, что само по себе уже странно, но ведь ни единого звука из окон не слышно. Мальчика снедала тревога, для которой у него не было слов. Он чувствовал себя как собака, которая, чуя нечто сверхъестественное, поджимает хвост и стремглав бежит прочь.
Он шел по улице, выкликая дрожащим голосом знакомые имена, и волосы шевелились у него на затылке. Он старался быть храбрым. Днем он струсил и теперь, подходя к дому, стыдился этого. Не станет он убегать снова из-за какой-то тишины, пускай и самой таинственной.
Должен же кто-то здесь быть!
Пугливо, будто кролик, мальчик пробирался по улице. Хоть бы собака живая – так нет, никого.
Вот конские яблоки, довольно свежие, и мухи на них кишат. Увидев их, мальчик почему-то так испугался, что чуть не дал стрекача – но удержался. От одного дерьма и мух вреда не будет. Но что же это за страх такой, медленно сжимающий холодными пальцами его сердце?
Он прошел мимо маленькой харчевни их городка. Заведение не из важных, но для многих мужчин – что дом родной. Пиво дешевое, еда тоже. Крестьяне часто заходят сюда поесть. Помои хозяин выливает в проулке между домами, а не на улице, как делают почти все. Куча мусора опять привлекла внимание мальчика, и животное чувство чего-то неладного вновь пробрало его. Но он снова удержался от бегства и стал смекать, с чего он так обмирает при виде всякой дряни.
Еще немного – и он понял, в чем дело.
На улице не было крыс.
Он оглянулся. Нигде ни одной, а ведь они ввечеру всегда вылезают из своих нор на кормежку. Какой же город без крыс? Женщины ругаются, а мужчины давно смирились – все равно с этой напастью ничего поделать нельзя.
А теперь вот их нет – ни на улице, ни в темноте у домов, ни на помойке.
Мальчик попятился и вступил в кучу навоза. Мухи скатились с нее на землю, словно маленькие черные шарики. Дохлые мухи.
– Мама!
Ужас стиснул его сердечко, и он побежал – не из города, как требовало все его нутро, а по улице, к раскиданным в грязи лачугам, каждая со своей мусорной кучей без крыс и без мух.
– Мама-а!
И птицы ведь тоже не поют, сообразил он, остановившись перед своим домом. И комары не зудят. Неладно дело, ох, неладно!
Он забарабанил в дверь, и она отворилась. На его крики никто не отвечал. Заливаясь слезами, он опрокинул табуретку, но никто не отскочил в сторону и не обругал его.
Мать сидела у грубо сколоченного стола, уронив голову рядом с краюхой хлеба. Лицо у нее было почти мирным, если не замечать свежих синяков. Не наделай мальчик столько шума, что и мертвые бы проснулись, он подумал бы, что она просто спит. Сестренка свалилась с лавки и лежала, как сломанная кукла, на полу. Хлеб, выпавший из ее руки, откатился к очагу. Вокруг него сгрудились неподвижные тараканы.
Мальчику стало трудно дышать – казалось, будто гнетущая тишина в доме высасывает из него жизнь. Одной лишь силой воли он заставил себя заглянуть во все углы, где могли спрятаться ребятишки, и нашел самого младшего брата, совсем еще малыша. Младенец наконец-то угомонился – при жизни он все время вопил, требуя пищи и ласки. То, что умертвило жителей этого дома, подкралось так тихо, что шагов Смерти никто не услышал.
Неужели во всем городе то же самое? И каждый дом набит мертвецами?
Мальчик почувствовал, что его сейчас вырвет, и по привычке бросился к двери – отец побьет его, если он напачкает в доме. Но тень, промелькнувшая снаружи, так его удивила, что тошнота унялась, а с нею и страх.
Там что-то движется! Значит, живые все-таки есть?
Он боялся, как бы это живое не исчезло – но когда добрался до двери, что-то наподобие птицы повисло прямо перед ним, хлопая яркими крыльями в меркнущем свете дня.
Издали он принял бы это создание за стрекозу из-за длинного тонкого туловища и прозрачных крылышек. Но для стрекозы и для любого другого насекомого оно было слишком велико, а голова больше подошла бы ящерице или змее. Густо-синее тело отражало лучи заката и колебалось в такт со взмахами крыльев, удерживая существо перед самым лицом мальчика. Крылья переливались всеми цветами радуги, завораживая его своей красотой и своим движением. Он не мог оторваться от них, хотя и боялся. Ему мерещилось, что издали за ним следят чьи-то черные глаза – заглянув в них, он снова поддался бы ужасу, ибо в их глубине таился непостижимый разум. Но он смотрел только на крылья, на трепещущий в них свет.
Он, кажется, чего-то боялся? Память об этом ускользала, словно пойманный рукой угорь. Как она красива, эта стрекоза, – есть ли у нее имя? А если нет? Вдруг он первый, кто ее видит? Если мать, когда он ей расскажет, тоже не будет знать, как она называется, – сможет он тогда назвать ее сам? И согласятся ли люди с таким названием?
Мать…
В темной памяти шевельнулось что-то. Всего на миг, но он успел отшатнуться.
Летучее существо, трепеща крылышками, последовало за ним через порог, в темный дом.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии