Бессмертный - Андрей Плеханов Страница 23

Притихшие было визитеры вновь зашептались. Первым заговорил Начальник.

– Слышь, Кока. Мне в туалет надо.

– Ну и что? Отлей прямо здесь. Вон в цветок.

– Ты чо? Нам здесь всю ночь сидеть. Я мухой, только не шлепни меня, когда буду обратно идти. Когда пойду – стукну по косяку два раза. Если не стукну – значит не я. Тогда пали, не думай.

– О'кей.

Сперва из дверного проема появился пистолет, потом его обладатель. Как в полицейских боевиках. Но в коридоре уже никого не было. Начальник осторожно прошел в кромешной тьме, на ощупь открыл дверь туалета и зашел туда. И оказался в цепких объятиях. Демина рука сжала ему горло, задавив неродившийся вопль. Он попытался пошевелиться – в руке у него еще был зажат пистолет – но не смог. Демид без труда сдерживал все попытки сопротивления, хотя вел себя миролюбиво и костей не ломал.

– Спокойно, парнишка. Пикнешь – разорву, как курицу, – тихо выдохнул в ухо плененного Демид. – Пушку давай сюда, она тебе больше не понадобится. Сиди тут без писка, и я тебя не трону. Усек?

Парень кивнул головой с каким-то облегчением, как будто не сомневался, что этим и кончится. Дема сунул пистолет поглубже в карман, запер туалет на задвижку и пошел к комнате, нарочно громко шаркая ногами. Тут же он услышал хриплый шепот:

– Стой, кто там?

– Это же я, идиот! – Дема два раза стукнул по косяку, ссутулился и появился в проеме двери. Кока стоял, держа пистолет в вытянутых руках, и пытался что-то рассмотреть в темноте. Эта секундная задержка обошлась ему дорого. Демид без особых ухищрений выбил пистолет из рук парня, ударив по кисти ребром ладони. Верзила заорал от боли и затряс рукой. Но тут же опомнился и встал в стойку карате.

– Ого, – сказал Демид, – никак, мы каратисты. А ну-ка расскажи, что у тебя черный пояс и ты уроешь меня за три секунды. А то мне что-то не страшно.

– Это ты что ли – знаменитый Динамит? Что-то дохловатый ты фраерок с виду.

– Такой уж уродился. – Демид усмехнулся. – Кстати, а что это за кличка такая неприличная – Кока? "Кок" – это по-английски "петух". И ты, петушок, зря кукарекаешь. Как бы соловьем петь не пришлось...

Кока английского не знал. Но он хорошо знал блатной жаргон. Он знал, что значит назвать человека петухом. Он обиделся. Демид почувствовал, нет, скорее услышал, как нога противника летит в воздухе, рассекает его, как бревно. Медленно и тяжело. Удар был на снос и шел в голову. И напрасно. Демид среагировал молниеносно – отклонился и захватил ногу соперника двумя руками. Кока застыл в крайне неудобной позиции – одна нога стояла на полу, вторую Дема держал на уровне головы, скручивая ступню болевым приемом и не давая пошевельнуться.

– Стало быть, у вас, крутых чуваков, это зовется "маваши-гери"? – полюбопытствовал Дема. – Я бы посоветовал тебе пойти в балет. Знаешь, это такое место, где дяди и тети медленно и красиво машут ножками. Тебе бы подошло.

– Отпусти ногу, фраер, – просипел парень. – Связки порвешь.

– Порву, обязательно порву. Запросто. Дерну за ножку – не только связки твои лопнут, но и кишки повываливаются. Ты уж лучше стой спокойно, не зли меня лишку.

Дема на секунду ослабил хватку, думая, что напугал парня достаточно. Но у Коки с инстинктом самосохранения было что-то не в порядке, и спокойная жизнь его не устраивала. Он почувствовал слабину, и резким движением вырвал ногу, оставив в руке у Демида ботинок. И тут же пошел в атаку, рассчитывая задавить Демида своей массой. Руками он действовал лучше, чем ногами, и Дема, выведенный рывком из равновесия, сплоховал. Он пропустил два сильных удара – в голову и в живот и пролетел через всю комнату, сшибая своей спиной всю мебель, что попадалась на пути. Он прижался к стене. Кока пыхтя несся на него, как разъяренный носорог. Он ударил кулачищем, рассчитывая проломить Демиду череп, вложив в удар всю свою силу и ненависть. Но там, где только что была демина голова, кулак не встретил сопротивления и с хрустом влетел в стену, так, что зазвенела посуда во всем доме. В тот же момент Кока почувствовал, что летит кувырком, перекинутый через голову. Он упал на бок, рука его переломилась, на ребра навалилась тупая тяжесть, не давая вздохнуть, и он плавно отключился.

Демид, тяжело дыша, вытер кровь с лица и осторожно дотронулся до носа.

"На этот раз – без перелома. Может быть, я и вправду – везунчик?!"

Кока распластался на полу черной тушей, уткнулся лицом в пол. Дема добросовестно стянул ему руки и ноги ремнями. Теперь предстояло разобраться с другим парнем.

Демид распахнул дверь туалета и включил свет. В углу, закрывая лицо от слепящей лампы, съежился жалкий и насмерть испуганный Начальник. Демид выволок его в коридор и оторопел.

– Олег, ты?!

– Ага. – Бледные губы Олега еле двигались. – Вот ты и поймал меня. Можешь теперь убить.

– Убить?! Ах ты сволочь! Ты... Ты же знаешь меня! Я не убиваю людей. Это ты только что палил в меня из пушки! И что бы ты стал делать, если бы я лежал перед тобой с пробитой башкой? Плюнул бы мне в лицо и пошел получать свои тридцать серебряников? Ты продал, продал меня со всеми потрохами! Олег, ты же был моим другом! С какой мразью ты связался?

– Это ты продал меня! Ты отбил у меня жену...

– Что?! Что за чушь ты несешь? Ты с ума сошел, что ли?!

– Да!!! Ты отнял единственного человека, ради которого я жил на этом свете.

Демид расхохотался.

– Да ты же ненавидел свою Ирку! Честно скажи, ты заранее придумал эту белиберду? Ты чувствовал, что попадешь мне в лапы?

– Я любил ее! Любил! А ты... Скотина! Ты говорил, что поможешь мне, и я верил тебе, как идиот! А вы оба водили меня за нос и трахались где попало! Вы все смеялись надо мной, паскуды! Я уже больше не мог так жить, понимаешь? Я вены себе резал. Но меня спасли. И я понял, что это – не тот путь! Я решил, что поубиваю вас всех. Поодиночке. Сначала тебя. А потом... А потом и Ирку.

– Врешь. Врешь ты все, Монте-Кристо хренов! Тоже мне, народный мститель выискался! Ты знаешь прекрасно – никогда я не спал с твоей женой. Наверно, ты этого никогда не поймешь. Не поймешь, что можно не спать со всеми бабами подряд, тем более, если это жена твоего друга. А я считал тебя другом!

Я попробую рассказать тебе, как все было, хотя и не знаю, есть ли в этом смысл. Тебе ведь не нужна правда, ты хочешь верить только в то, что сам придумал. В то, что все люди на свете такие же говнюки, как ты сам. Ирка сбежала от тебя потому, что уже не могла переносить тебя. И я ее понимаю. Такого самовлюбленного зануды, как ты, да еще и пьяницы, свет не видывал. А она была красивая, неглупая девчонка. Она хотела жить нормальной жизнью, а не барахтаться вместе с тобой в дерьме и благородно спиваться.

Она звонила мне. Она рассказывала мне, какая ты сволочь. Ты тоже звонил мне. Ты рыдал и говорил, что она спит со всеми подряд, а тебя называет плюгавым импотентом. Вы оба выбрали меня в качестве душеприказчика. Как впрочем, и большинство моих друзей. Хочешь знать, кому из друзей я смог помочь в таких случаях? Никому! Нельзя жить так, как я, не став при этом самим мной. Но знаешь, иногда возникают такие дурацкие миссионерские иллюзии – кажется, что сможешь помочь другим людям, научив их жить по-своему. Конечно, все это – чушь собачья. В каком бы дерьме не плескался человек, он всегда будет твердить, что его дерьмо самое лучшее и другие ему не указ.