Ястреб халифа - Ксения Медведевич Страница 23

Аммар припустил вслед за садовником. Тот, однако, не стал входить в дом, а у самых ступеней свернул и уплелся куда-то в темный лабиринт хозяйственных пристроек в левом крыле усадьбы. Халиф аш-Шарийа призвал на помощь Всевышнего и вошел в заколдованный дом один.

Тарика он нашел сразу – самийа сидел на подушках в гостевом зале перед шахматной доской. В нишах и на тонконогих столиках вдоль стен горели самые обыкновенные масляные лампы и свечи. Партия, судя по количеству снятых с доски фигур, близилась к развязке. Подушка перед Тариком, предназначенная для его противника, пустовала. Аммар вспомнил странные гулкие голоса, доносившиеся из усадьбы до оливкового дерева, под которым он сидел в засаде. Ну и где же твой гость, самийа?..

Аммар плюхнулся на подушку перед шахматной доской. Тарик, словно пробуждаясь ото сна, медленно поднял на него холодные глаза.

Это в присутствии подданных самийа утруждал себя соблюдением хоть какого-то церемониала. И то сказать: сумеречник продолжал совершенно непристойно звать халифа по имени. Аммар, впрочем, решил оставить за ним такую привилегию – в конце концов, нерегиль не совсем обыкновенный слуга. А наедине с повелителем верующих самийа вел себя исключительно сообразно тому, какое настроение намутил ему своим хвостом иблис.

Аммар понял, что нынешним вечером хвост иблиса привел Тарика в скверное расположение духа.

– Аммар, – очень сердито сказал ему самийа вместо приветствия. – Тебе нечем заняться по ночам? Купи себе рабыню. Или заведи жену – а то сколько можно портить девок безо всякой пользы для государства. Или купи себе петуха и крути ему яйца. А меня оставь в покое – я и так не успеваю соскучиться по тебе к утру, а ты еще и вламываешься ко мне в дом по ночам. Это невежливо с твоей стороны… человечек.

«Человечек». Так далеко нерегиль еще не позволял себе заходить.

– Если ты сейчас же не извинишься и не поприветствуешь меня как подобает, я прикажу отправить тебя на кухню молоть зерно для лепешек.

Тарик задумался. Потом переставил на доске черного слона и сказал:

– Отправляй. Мне приходилось бывать и в более неприятных местах… Аммар.

– Я отправлю, – спокойно подтвердил халиф. – А за наглое упорство еще и прикажу тебе носить воду.

– В таком случае я буду самой дорогой кухонной рабыней в истории аш-Шарийа, – невозмутимо ответил Тарик, присматриваясь к белым фигурам.

– Но могу и помиловать, если расскажешь, кто у тебя бывает здесь по ночам.

– А у меня кто-то бывает? – нагло раскрывая большие серые глаза, притворно изумился нерегиль.

Тут Аммар увидел арфу – невысокая, человеку по пояс, она стояла, прислоненная к сундуку у окна. Сквозь частую решетку-шебеке падал лунный свет, и полированные изгибы корпуса серебрились в неярком просеянном сиянии. Струны тоже светились – они явно были сделаны не из презренных жил животного.

– Откуда у тебя арфа?

Тарик посмотрел на инструмент и снова задумался.

– Мука, вода и лепешки – прямо с завтрашнего утра, – пришпорил мысли нерегиля Аммар.

– Как хочешь, – наконец пожал плечами Тарик. – Я не против. Лучше молоть муку, чем драться с десятью тысячами джунгар среди сурковых нор и колючек.

– Десять тысяч джунгар?.. – подскочил Аммар. – Когда? Где? Откуда ты знаешь?

– Десять тысяч. Под Беникассимом. Не позднее следующей луны. Сказали силат [17], которые живут на соседнем плоскогорье, – сообщая все это, самийа отсутствующе хмурился и, закусывая губу, пытался найти новое место зажатой в пальцах черной ладье.

Бросив взгляд на доску, Аммар понял, что стоявшие с его стороны фигуры сделали ход – белый конь явно перескочил на другую клетку.

– Шайтан тебя возьми, Тарик! – рявкнул халиф. – Я никогда не видел, чтобы играли с отсутствующим противником!

– Почему это отсутствующим? – взорвался самийа. – Ты вломился в мой дом, столкнул моего гостя с подушки, чуть не придавил его при этом задницей, мешаешь нам закончить партию и в довершение всего обзываешься на почтеннейшего джинна «отсутствующим»! Если ты ничего не видишь своими подслеповатыми человеческими глазенками, то это не значит, что вокруг тебя никого нет!

Аммар вскочил как ужаленный.

– Прошу прощения, почтеннейший джинн! – пробормотал он, настороженно оглядываясь по сторонам.

Мудрые говорили, что силат недолюбливают людей.

– Сядь хотя бы на соседнюю подушку, о невежа! – прошипел Тарик. – И, во имя сторожевых башен Запада, молчи и дай нам закончить игру.

Халиф последовал совету самийа и стал в изумлении наблюдать, как белые фигуры сами собой двигаются по доске. Наконец Тарик сделал последний ход, прижал руки к груди и поклонился невидимому гостю. Джинн, кстати, выиграл.

– Он… ушел? – осторожно спросил Аммар нерегиля, который принялся собирать фигуры с доски.

– Ушел, – отрезал Тарик.

– Силат – твои союзники? – благоговейно прошептал Аммар, перебираясь обратно на подушку.

Самийа поднял на него глаза, и взгляд его показался человеку очень усталым:

– Аммар. Я хочу, чтобы ты понял одну важную вещь. В мире много сил и много существ, которые не просто не являются твоими союзниками, но и не желают ими становиться. Более того, некоторые из этих существ даже не знают о твоем существовании. И даже если узнают, то тут же забудут – потому что ты, Аммар, и твои дела их не интересуют. Мир не вертится вокруг твоей персоны – чтобы тебе ни плели по этому поводу придворные поэты. Да, иногда ко мне наведываются обитатели города в скалах Мухсина…

– Там действительно город джиннов? – подпрыгнул Аммар, загораясь нестерпимым любопытством.

– И не один, – пожал плечами Тарик.

– Я думал, это сказки! – Аммар вскочил на ноги и забегал вдоль края хозяйского возвышения. – Хочу увидеть этот город, самийа! Отведи меня туда!

– Аммар, я не смогу выполнить твой приказ, даже если ты мне пригрозишь распятием на мосту.

– Это еще почему?

– Потому что я в ответе за твою жизнь, – просто сказал нерегиль. – Силат тебя убьют, как только увидят. Они враждебно относятся к людям. О набеге силат меня предупредили только потому, что джунгары их злят – степняки нагло прут через Мухсин и нарушают их уединение. И я прошу тебя именем Бога, которого ты чтишь: пожалуйста, не приходи сюда ночью без предупреждения. Силат заглядывают ко мне на огонек, чтобы сыграть партию в шахматы, разнести мои неказистые рифмы или составить компанию в игре на арфе, – но это не значит, что они готовы терпеть в этом доме кого-либо, кроме меня. И они считают эту долину своей – потому что жили здесь задолго до появления людей, распахавших здешние поля. Так что, если ты опять вломишься без приглашения и будешь вести себя как пьяный буйный муж на женской половине, они могут наплевать на мои просьбы простить твое невежество и невоспитанность и убить тебя.