Фатальная встреча - Лаванда Риз Страница 23

— А если мои способности снова выйдут из-под контроля? Я ведь могу убить его!

— Он и так пал жертвой. Изуродован и раздавлен морально. Не сможешь сдержать — значит, его смерть будет на твоей совести. Мне пора. Когда ты очнёшься — меня уже не будет рядом, но мы ещё обязательно увидимся!

После такой встречи с самым главным шудрой мне напрочь перехотелось выходить из номера, чтобы не дай бог не столкнуться с этим психом снова в его следующем обличье. Он необъяснимо испугал меня, его способность кажется мне самой жуткой из всех возможных вариантов — играть с сознанием людей. Ковыряться в мозгу, навязывать выдуманные образы и мысли, это же чудовищная и извращенная бесконтрольная власть!

Ровно без четверти семь в дверь кто-то тихо и ненавязчиво скребется. Даже гадать не нужно — мой пунктуальный и исполнительный отец.

— Тебя тоже наказали? — выхожу к нему, запирая номер. — Будешь конвоировать социально опасное чудовище с риском для себя?

— Сарказм, это твоя форма защиты? Надеюсь, ты понимаешь, как серьёзно обстоят твои дела? Выкрутиться с легкостью уже не получится. Меня никто не наказывал — я твой отец.

Хочется мрачно съязвить и по этому поводу, но вовремя сдерживаюсь и завожу разговор на другую тему.

— А этот ваш глава ещё тот иллюзионист. Я ведь теперь панически буду бояться абсолютно всех прохожих, потому что ужасно не хочу снова встретиться с этим коварным типом.

— Поэтому он и глава рода, потому что у него самые сильные способности, но он действует всегда во благо шудр и только так.

— А как вы понимаете, что он это он, если Хэнк всё время меняет образы?

— Шудры чувствуют кто есть кто, его энергию. Это сложно объяснить, что-то на уровне инстинкта.

— А он может принять личину знакомого тебе человека? Откуда я знаю, может, ты это вовсе не ты!

— Нет, Хэнк создаёт чужие образы, а попав в твоё сознание — он и так узнает всё, что ты можешь скрыть. Он не читает мысли — он перенимает твоё видение и восприятие произошедших событий.

— Я и говорю, жуть. Должна же быть у шудр какая-то защита личного пространства, какая-то комиссия, куда можно пожаловаться за посягательство и вынос твоих мозгов! Дарен, прошу тебя, растолкуй мне — как научиться распознавать шудр и паритов среди всех этих людей вокруг? Для меня это сейчас очень важно. Вы же как-то друг друга чувствуете! Я тоже так хочу.

— Опять-таки — это заложенные нашей природой инстинкты. Мы пока ещё не выяснили, сможешь ли ты развить в себе это качество. Хотя я согласен было бы намного проще и тебе, и всем остальным.

— Хэнк не сказал тебе, как долго я должна ездить к Гранту?

— Нет. Возможно, он ещё и сам не знает. Вас будут проверять. Обоих. Грант ведь тоже отчасти виноват в том, что с ним случилось, ему не следовало провоцировать тебя, не будучи уверенным в твоих способностях.

— Ты ведь понимаешь, что ни я, ни Грант от этого не в восторге?

— На счёт тебя не уверен, а Грант просто взбеситься!

В его одноместной палате стоит какой-то специфический запах, возможно, от препарата, которым были пропитаны бинты. Это зрелище вызывает во мне новую волну жуткого сожаления. Хочется тихонько сползти по стеночке и закрыться руками. Вид изуродованного ожогами парня вмиг заставил меня забыть о своей антипатии к нему и о том, за что я вообще на него злилась. Лицо, руки, грудь и живот Гранта были покрыты широкими повязками. Ноги до бедер прикрыто легким одеялом. Он лежит неподвижно, и я тоже боюсь пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы взять его за руку, как мне велел Хэнк. Наконец решившись, я присаживаюсь на краешек стула, осторожно просовывая свою руку под его неподвижную ладонь.

— Кто здесь? — слабо подаёт он голос. Оказывается, он не спит, но повязка на глазах не позволяет ему увидеть меня, хотя я не уверена, что он теперь вообще зрячий. Я зажмуриваюсь. Шудры ведь чувствуют. Грант сейчас и так догадается!

— Ах … это … Пошла вон!!! — оправдывая мои опасения тут же шипит он, даже в таком состоянии закипая от гнева. — Ненавижу тебя!!! Убирайся от меня выродок! Не смей ко мне прикасаться, отпусти, мне противно!!! — Грант не может выдернуть свою руку из-за глубоких ожогов от плеча до самого запястья, наверное, причиняющих ему ужасную боль, и я продолжаю сжимать его пальцы. — Если я выживу, то только для того, чтобы задушить тебя собственными руками, Валери!!! Только самая последняя мразь способна вот так …, - дальше я вынуждена слушать отборную брань, которую я пропускаю мимо ушей, списывая это на его состояние.

— Грант я же не знала, что могу это делать, я не хотела! — не выдерживаю, я должна ему сказать, — Думаешь, я сделала это нарочно? Это несчастный случай. Мне жаль. Если бы я только могла всё исправить! Прости, меня.

— Жаль тебе? Тебе жаль?!! Уйди! Ты даже не понимаешь, за что именно я на тебя злюсь! Поэтому исчезни! — рычит он. — Мне хоть немного станет легче, и не смей больше являться сюда чудовище!

— Это воля Хэнка. С семи до восьми я должна сидеть здесь, держа тебя за руку, учась контролировать свои эмоции.

— Класс! Она сюда ещё и не по своей воле припёрлась, а её заставили! Он что хочет меня добить? О-о-о! Попрошу, чтобы в это время мне вводили снотворное! Я не могу теперь тебя выносить, не ясно что ли?! И мои ожоги на последнем месте в списке! Я презираю тебя по другой причине! Проклятье, я сейчас сам вспыхну! Ты даже не представляешь, как мне хочется использовать огонь против тебя!

— Вот поэтому мы и должны терпеть друг друга этот час. И завтра я приду снова, и послезавтра возможно тоже. Грант, пожалуйста, постарайся меня понять. Если бы вы раньше рассказали мне всю правду, возможно, ничего бы этого не случилось. Поверь, я уже наказана, … видеть тебя таким, и понимать, что причина я. Вся эта правда разорвала и распяла мою жизнь, думаешь, я не мучаюсь? У меня больше ничего не осталось!

— Удружил же мне … братец. Я знал, что он мной не особо гордится, но, чтобы так!

— Глава рода …твой брат? — недоверчиво шепчу я, отпуская его руку. Не знаю, что страшнее — то, что его брат послал меня к Гранту не особо волнуясь, выживет он после моего визита или нет, словно он уже вычеркнул его из списка. Или страшно то, что возможно Хэнк решит мне жестоко отомстить, за Гранта, скрывая свою братскую любовь?

— Значит, сделаешь вот что, завтра принесешь с собой виски! — цедит мне Грант приказным тоном.

— Ни за что! Тебе вводят препараты, которые вряд ли сочетаются с алкоголем!

— Слушай ты, … коза рыжая, ты принесешь, я сказал! — теперь его голос дрожит от горечи. — Потому что мне тут офигительно радостно, я весь такой по-новому прекрасный, и что самое главное — ни хрена теперь не вижу! Поэтому я хочу напиться прямо сейчас, а не когда меня выпишут! Ты поняла меня шмакодявка?

— Хорошо. Я принесу, но тебе же будет хуже.

— Ты так считаешь? — едкости ему по-прежнему не занимать.