Айвири. Выбор сердца - Татьяна Серганова Страница 23

Женщина встряхнулась, прогоняя эмоции с лица, выравнивая голос, становясь той княгиней, которую я привыкла видеть все эти годы.

— Мы сейчас вернёмся в зал к гостям, где будет объявлено о помолвке, — резко произнесла женщина.

— Помолвке? — переспросила я и покачала головой. — Я не могу выйти за ликана. Вы же знаете, что это невозможно. Ни один мужчина не смеет касаться послушницы!

— Не за ликана. Твоим женихом станет Аймат, княжич Аули.

Один из трёх княжичей, которых я встретила сегодня утром. Тот самый, смуглый, черноглазый, черноволосый, что первым перегородил мне путь.

Наверняка завидный жених, о котором мечтают многие девушки и их предприимчивые родители. Союз с ним — почёт и уважение. Для кого-то другого, но не для меня.

Сама мысль стать невестой Аймата была невероятно глупой и невозможной.

— Вы сошли с ума, — произнесла я с нервным смешком, всё еще уверенная, что это просто розыгрыш. — Этого не будет. Ни ликан, ни княжич, никто не смеет касаться послушницы.

— Он и не коснётся.

Я покачала головой.

Что за глупости? Что за странные разговоры?

— Ни один жрец нас не благословит. Это невозможно.

— Этого и не потребуется, — отмахнулась мачеха. — Но о помолвке будет объявлено сегодня же.

— А вы вообще уверены, что он согласится? — привела я следующий аргумент.

Потому что нормальный мужчина никогда бы на это не согласился. Помолвка с послушницей, да это чистой воды самоубийство. Как объяснить богине, что это всего лишь шутка?

— Он и два его дружка нанесли оскорбление твоему отцу. Такое сложно забыть и простить. Его отец князь Сангар тоже это понимает и готов принести соответствующие извинения. А его сыну полезно будет самому ответить за проступки, а не прятаться за спину отца.

Это, конечно, всё очень интересно, но…

— Когда вы успели всё это придумать и договориться? — спросила я.

Потому что за то время, пока мы с ликаном разговаривали на террасе, когда он объявлял меня своей парой, они не могли договориться. Это просто невозможно. Тогда как?

— Знаешь, я вот думаю, неужели ты на самом деле такая глупенькая, какой хочешь казаться? — чуть склонив голову на бок, издевательски произнесла мачеха. — Ведь сразу же было понятно, что ликан не оставит тебя в покое. Вот и пришлось искать пути спасения. А тут как раз эта троица под руку попалась.

— Вы знали, что так будет? — ошарашено переспросила я.

— Подозревала. Когда ты ушла, а Ларкас последовал за тобой, поняла, что ждать и тянуть больше нельзя.

— Правда? А то, что я являюсь его парой, вы тоже знали? — язвительно переспросила у неё, с интересом наблюдая за мачехой.

— Пара? — быстро заморгав, переспросила она. — Какая пара?

— Та самая, единственная и настоящая. Дар Лаари ликанам. Вам должны были рассказывать об этом. Или вы думаете, он искал меня просто из-за красивого личика? Итан Ларкас уверен, что я его пара, подаренная ему богиней. И тогда никакая помолвка, даже фиктивная, ликана не удержит. Всё это бесполезно. Его не остановить. Собственно, об этом мужчина весьма недвусмысленно сообщил мне там на террасе перед вашим приходом.

— Ничего не бесполезно.

— Вы будете объявлять о помолвке, а он тут же заявит о праве пары. И что тогда? Ваш план, конечно, гениальный, но здесь не поможет. Либо побег, либо рассказать правду. Других вариантов я не вижу.

Княгиня закусила губу и погрузилась в раздумья, барабаня пальцами по подлокотнику. Мне тоже о многом надо было подумать, только не здесь и не сейчас.

— Я помню истории про пар, избранниц ликанов. И про право северян забирать любую девушку, — медленно произнесла женщина, изучая стену за моей спиной. — Говорят, они чуют пару, как самые настоящие хищники.

— Они и есть хищники, — отозвалась я, вспомнив бляшку на его плече и свою неожиданную реакцию на неё.

— Тогда как же Ларкас почуял пару в тебе? Ты же послушница.

— Другое он почуял, благословение Лаари, а принял за предназначение, — пояснила я, потирая ноющие виски.

Как же разболелась голова от этих тайн и загадок, откровений и испытаний. Сегодня я получила информации больше, чем за двадцать лет жизни.

— В любом случае, ты не ликан и не можешь чувствовать ничего в ответ. Так что мужчине потребуется время, чтобы доказать ваш предполагаемый союз, — продолжила размышлять женщина. — Это не просто его прихоть…

Это же как надо любить отца, чтобы вот так сидеть и пытаться вытащить его из беды, в которую он сам себя старательно толкал более девяти лет и всё-таки загнал?

— И за это время мы сможем тебя вывезти, — закончила женщина, вскакивая. — Так, нам пора идти. Князь ждёт.

Но я не спешила следовать за ней.

В животе все внутренности буквально скручивались. То, что только начало формироваться утром, когда я увидела венок в руках Айвы, сейчас стало разрастаться, камнем заполняя живот.

Не хочу так! Не могу.

Перед глазами появилось лицо настоятельницы, расплывчатое от боли и слез, её требовательный голос: «Терпи, Айвири, терпи. Смирение! Откажись от всего. Ты не принадлежишь себе!».

Нас ломали, выжигали собственные потребности, заставляли забывать о себе. Год за годом, превращая в послушных рабынь Лаари.

Любой отказ, любое сопротивление каралось болью. Нет, не физической. Ведь есть и другие способы причинить страдания.

Мы привыкли к такой жизни, сдались, позволив запечатать собственное я в угоду другим. Потому что истинная целительница должна ставить чужую жизнь превыше своей. Всегда.

Но сейчас внутри словно что-то росло, поднималось, крепло. С каждым словом, с каждым жестом, с каждым унижением.

Что-то забытое, утерянное, но яркое и обжигающее. Оно бежало по венам, согревая холодную кровь.

Протест.

Гнев.

Обида.

За что?

— Нет, это не выход. Еще одна ложь. Сколько их уже было и сколько будет, — покачала я головой. — Так нельзя. Вы уже запутались в этой паутине обмана и тайн. Я не буду принимать в этом участия.

Мачеха подскочила ко мне, больно хватая за предплечье и буквально поднимая с дивана.

— Будешь. И сделаешь то, что от тебя требуется, Айвири. Иначе… иначе… тебе лучше не знать, на что я способна, чтобы защитить свою семью, — сверкая глазами, процедила княгиня и потащила меня прочь из комнаты. — Идём.

Но сделала всего шаг, когда я вырвалась и слегка оттолкнула её от себя.

— Нет! — твёрдо и резко ответила ей. — Я никуда не пойду!