Азиль - Анна Семироль Страница 22

— Я сделаю всё, что нужно, месье Каро, — говорит Йосеф буднично. — За неделю. Только я обязан спросить.

Он становится напротив Бастиана, слегка склоняется к его уху. Пелетье смотрит на них, открыв рот и не понимая, что происходит. «Он не в курсе, кто у него работает», — проносится у Бастиана в голове, и от этого осознания становится странно весело.

— Советник Бастиан Каро, вы осознаёте, что с моей помощью сильно рискуете? — почти шепчет Йосеф.

— Если это гарантирует успешный исход задуманного — да, я готов, — твёрдо отвечает Бастиан. И добавляет: — Не мне вас бояться. Я не суеверен.

Тома отступает в сторону, кивает.

— Я не представляю угрозы, Советник. Речь не обо мне.

— Через неделю я пришлю за вами. Будьте готовы, — чеканит Бастиан, ставя точку в разговоре, и быстрым шагом выходит из кабинета управляющего.

Во время всего пути наверх ему мерещится оценивающий взгляд Тома Йосефа. «А ты не боишься, Советник?».

— Бред, — тихо шепчет Бастиан сам себе, и слова его тонут в эхе шагов. — Это всего лишь сказки, которые наплодили вокруг себя потомки цыган. Я образованный человек, я не верю в это. Наверняка Сириль имел в виду что-то иное, когда сказал… Как он сказал? Как же там было — о звере, которого выпускает Йосеф? Нет никакого зверя. Это про страх. Страх — самый опасный зверь. Я уверен в том, что делаю. В моих силах защитить Азиль. И нет места страху. У зверя нет власти надо мной. Я Советник. Я стою над всем этим.

Если бы в Азиле ещё помнили слово «бродяга», то Ники Каро причислили бы именно к ним. Ему невыносимо дома, но и в среде, где живёт его Кейко, нет для него места. Он болтается по всему городу, тратя время на развлечения в подпольных клубах, вечера проводит с Кейко, а домой возвращается только поесть и переодеться. Все контакты с семьёй Ники сводит исключительно к играм с Амелией. И только в обществе дочери Бастиану удаётся поймать младшего брата.

Качели на заднем дворе негромко поскрипывают. Бастиан идёт на голосок Амелии, которая то смеётся, то что-то бурно обсуждает, и находит их с Домиником за игрой в карты. Они устроились лицом друг к другу, свесив ноги по обе стороны сиденья, и так увлечены, что не замечают подошедшего Бастиана.

— Когда жульничаешь, прячь карты незаметно или держи их вот так, — показывает Ники; Амелия пробует повторить, роняет карту на землю, хохочет.

Ники наклоняется поднять, протягивает племяннице шестёрку треф и продолжает:

— Роняешь карту — делай всё возможное, чтобы её никто не успел увидеть.

— У тебя червовый валет, дама бубён, червовые восьмёрка и шестёрка и два туза, — ехидно сообщает Амелия. — Сказать, каких мастей?

— Вот ты мерзкая пигалица! — восклицает Ники восторженно. — Как с тобой дальше играть, когда ты жульё почище меня?

— Ты чему ребёнка учишь? — рявкает Бастиан с максимальной суровостью. И с затаённым удовольствием наблюдает, как младший брат вздрагивает и испуганно озирается.

— Привет, папочка! — машет рукой Амелия. — Я попросила научить меня чему-нибудь плохому.

— Вижу, дядя Ники справляется с задачей на отлично.

Бастиан проходит между аккуратно подвязанных розовых кустов, садится на качели между дочерью и братом. Ники опирается боком на спинку сиденья, напускает на себя равнодушный вид. Амелия весело болтает ногами, поправляет в руке веер из карт. Ники подаёт ей остаток колоды и просит:

— Конопушка, отнеси их в папин стол в кабинете, туда, откуда стащила. Давай, дружок. Чуть позже доиграем.

Девочка нехотя сползает с качелей, собирает карты, суёт их в карман на расшитом подоле красного платьишка и послушно уходит в дом. Бастиан дожидается, когда она скроется из виду, и лишь потом поворачивается к младшему брату. Ники слегка покачивает качели, уперев в землю носок ботинка, и демонстративно смотрит в сторону. Делает вид, что куст расцветающей сирени — самое интересное, что есть на свете.

— Брат, — мягко окликает Бастиан. — Я должен с тобой поговорить. Это важно.

— Не хочешь, но должен? — не отрываясь от созерцания куста, усмехается Ники. — Видимо, это действительно важно.

Бастиан вздыхает. Общение с Домиником год за годом становится всё сложнее, а поведение младшего — всё нетерпимее. Если слова ещё можно не слушать, а разницу во взглядах — терпеливо игнорировать, то поступки Каро-младшего откровенно позорят семью в глазах жителей Ядра. На днях Бастиан выслушал на Совете всё, что правящие Азилем думают по поводу предстоящей свадьбы Доминика. Насмешки, презрение и заявленное в форме ультиматума: «Разберитесь с ним, пока не стало поздно».

— Должен, — жёстко отвечает Бастиан. — Потому что ты мой брат, каким бы кретином ты не был.

— Забавно. Моё мнение о тебе такое же, — вскидывает подбородок Ники. — Ну давай, излагай.

— Благодарю за одолжение. Я хотел услышать ответ на один вопрос. Доминик, зачем ты так себя ведёшь?

Ники переносит ногу через сиденье качелей, садится ровно. «Чтобы уйти в любой момент», — понимает Бастиан.

— «Так» — это как?

— Для чего всё это показушное бунтарство? Тебе больше нечем заняться? Мать не выходит из дома неделями, ей стыдно соседям в глаза смотреть, отец весь седой от твоих фокусов. Тебе не пять лет, а ответственности за поступки — никакой. И смысла в них никакого, только нервы семье выматываешь!

Бастиан оглаживает подстриженную бородку, сжимает руку в кулак. Накатывает желание приложить младшего брата как следует, и он с трудом подавляет в себе этот порыв. Спокойнее. Вечером можно будет выпустить пар в спортзале. А через пару дней — сходить на состязание по кулачному бою. Сейчас — терпеть.

Он смотрит на Доминика. Небритое, осунувшееся лицо, обветренные губы, тёмные тени под глазами, ясно очертившиеся скулы. Костяшки пальцев левой руки стёсаны, под ногтями грязь, из-под лёгкой куртки виден ворот несвежей рубашки. Ботинки пыльные, носы у них сбиты.

— Ники, — мягко обращается к брату Бастиан. — Это ни к чему хорошему не приведёт. Посмотри на себя. Выглядишь ужасно. Чем ты питаешься?

— Тем, что у нас можно взять на кухне.

— Ты проводишь среди плебеев слишком много времени. У тебя синяки под глазами. Там же сплошная дрянь в воздухе, брат!

— Дооооо, в воздухе дрянь, девки все заразны, всюду грязь! — пафосно вскидывает руки Доминик. — Бастиан, люди живут не только в Ядре. Такие же, как мы. После свадьбы у нас с Кейко будет право на своё жильё, и мы переберёмся в дом Вероники. Или там тоже дрянь в воздухе?

Он вскакивает, делает было шаг, но Бастиан рывком осаживает его обратно.

— Пойдёшь, когда ответишь на мой вопрос!

Ники меняется в лице, раздражённо сбрасывает руку брата.

— Хочешь знать, зачем мне это? Я след оставить хочу, — его голос резко садится, и Доминик почти шепчет: — Я хочу свою жизнь — лишнего ребёнка, никчёмного человека в Ядре — прожить так, чтобы обо мне хоть кто-то вспоминал с теплом. Я хочу семью, в которой будет любовь, а не расчёт. Я хочу своего места в этом мире. И я добьюсь этого сам. Не как ты, не как отец, не как любой мужчина, рождённый в Саду и живущий в Ядре на полных правах. Вам всё дано сразу: должность, еда, обеспечение. Вам хотеть-то нечего…