Время - московское! - Александр Зорич Страница 22

— Ну, знаешь ли… Мы, люди, тоже довольно-таки любопытны! Но это же не повод тайком устанавливать на «Жгучем ветерке» видеокамеры! — возмущенно сказала она.

— Это напрасно. Мне было бы лестно. Люблю сниматься, — мечтательно сказал чоруг. Чувствовалось, что он и впрямь не понимает, в чем проблема. «Впрочем, если бы понимал, — подумала Таня, — вряд ли отважился докладывать мне о своих шпионских достижениях».

— Если ты нас и впрямь прослушиваешь, — сказала она, — тогда зачем ты спрашиваешь, почему я плакала? Ты же все слышал?

— Извини, но последние два дня я совсем не слушаю вас.

— Почему? Надоело учить русский?

— Не надоело. Просто я готовлюсь к смерти.

— К смерти?

— К смерти.

Таня сделала понимающую мину. Она помнила, что жизнь для среднестатистического чоруга — не более чем процесс самоотверженной подготовки к правильной смерти, к Великому Переходу. И что большинство светских чоругов выделяют три дня в каждом лунном месяце для совершения соответствующих подготовительных мероприятий. Не говоря уже о чоругах религиозных, которые превращают в одно такое мероприятие всю свою жизнь.

— И как ты готовишься к смерти? Совершаешь три возлияния? Дышишь-и-поешь? Складываешь мозаику снов? — не желая прослыть невежей, Таня припомнила все практики подготовки к смерти, какие только изучала.

— Мозаику я окончил еще на планете Вешняя. Она получилась не очень яркой, но ее узорами я доволен. Три возлияния я совершаю ежедневно, ведь я «восхищенный», а не обычный чоруг. А дышать-и-петь не принято в моем роду.

— Что же ты делаешь?

— Я разговариваю со своей женой.

— Но при нашей первой встрече ты говорил, что ты не женат?

— В этой жизни — не женат. Но в прошлой жизни у меня была жена. И будет в следующей. Просто в этой жизни она не проявлена. Но это не значит, что ее нет! Она есть! И я с ней разговариваю!

— Наверное, интересное занятие.

— Очень! — Чоруг восторженно развел в стороны свои глаза-трубочки. — Самое интересное занятие в мире! И теперь мне не до вас! Для того чтобы говорить с теми, кто не проявлен в этом мире, нужно очень много внимания. Поэтому я больше не могу отдавать свое внимание вам. И даже не знаю, что ты готовила сегодня на завтрак…

— Зразы с грибами, — зачем-то сказала Таня.

Чоруг забеспокоился:

— Что такое «зразы»? Этого слова нет в моем словаре.

— Зразы — это такие котлеты из картофеля. А внутри начинка. Сегодня я начинила зразы грибами. Это вкусное блюдо. Одно из моих любимых!

— А мое любимое блюдо — ежме-т-оп-огог!

— Что-что?

— Когда в наших домах питания готовят это блюдо, грибы оп-ог проращивают прямо на куске вкусного старого мяса, который лежит у тебя во рту. Проращивают в твоем присутствии! Величайшее наслаждение! Очень советую попробовать!

— Обязательно попробую! — горячо заверила чоруга Таня. — Как только представится возможность. Однажды я пробовала ваши хлебцы из водорослей. Масса впечатлений. Могу рассказать.

— Эти впечатления можешь оставить себе. Хлебцы едят только чоруги с маленьким умом! Лучше расскажи, почему ты испытываешь эмоцию несчастья. Они не любят тебя? — Эль-Сид указал длинным бурым усом в сторону стыковочного шлюза, тем самым намекая на пассажиров «Счастливого».

— Скорее не уважают.

— Не уважают — это значит «не хотят слушаться»?

— Не хотят делиться со мной знаниями!

— Они жадные русские люди?

— Нет. Ну… может, в каком-то смысле и жадные…

— Почему?

— Потому что я женщина. А у нас… Не везде, но в некоторых местах… В некоторых коллективах… Так принято, что мужчины восхищаются женщинами, ухаживают за ними, делают им комплименты, но при этом готовы умереть, лишь бы не допустить женщину к чему-то важному и секретному! — взволнованно выпалила Таня.

— Хочешь, я подарю тебе истину, которая тебя утешит? — перебил ее чоруг.

— Какую? — насторожилась Таня.

— За сто сорок шесть лет своей жизни я видел пятьсот четыре обитаемые планеты.

— Ничего себе! — Таня даже присвистнула от удивления. Еще бы: сто сорок шесть лет жизни! Пятьсот четыре планеты с развитыми жизнеформами! Вот это биография!

— …И должен тебе сказать, — продолжал Эль-Сид, — на большинстве этих планет имелось разделение на мужские и женские особи!

— И что?

— На девяти из десяти таких планет главенствуют самки!

— Ну и?..

— Я думал, тебя это утешит… — пробормотал чоруг, как показалось Тане — разочарованно.

— Но что именно должно меня утешить?

— То, что ваша коренная планета Земля и ее колонии принадлежат к очень малочисленному типу мест, в которых всем управляют самцы!

— Что ж… Это и впрямь можно счесть утешением… — Таня широко улыбнулась.

Не столько потому, что и впрямь утешилась, сколько потому, что ход мыслей чоруга показался ей забавным.

Это как если бы торговцу саксонским фарфором после землетрясения, загубившего несметное количество драгоценных чашек и блюдец в его магазине, сказали: «Не печалься, старина! Имей в виду, девяносто процентов населения нашего города давным-давно пользуются одноразовой посудой, а уцелевшие посудные лавки торгуют исключительно сервизами из небьющейся стеклокерамики!»

Однако обижаться на Эль-Сида не стоило. Ведь логика чоругов неотделима от их культуры мышления, а их культура мышления походит на земную, как презерватив на импульсный огнемет.

— Я вижу, мое утешение совсем тебя не утешило… — пробормотал чоруг опечаленно. — Тогда, может быть, ты расскажешь, как именно тебя не уважают?

Таня пристально посмотрела на Эль-Сида, силясь понять, стоит ли говорить правду.

— Про Коллекцию ты ведь, наверное, знаешь? — спросила она.

— Ты имеешь в виду те вещи, которые исследуют твои друзья?

— Да.

— Неужели ты плакала из-за них?

— Представь себе, Эль-Сид. Они даже не разрешают мне зайти с одной из этих фиговин в лабораторию!

— У вас плохая лаборатория. Так что на твоем месте я исключил бы эмоцию печали.

— Не важно, какова лаборатория. Важно, что они не разрешают! — пояснила Таня. — Я хочу знать, что мы нашли на Вешней! В конце концов, я тоже принимала участие в поисках и имею право на свою долю знаний!

— Разве вы мало знаете об этих вещах? Мне показалось, вы знаете много… Особенно много знал о них тот мертвый человек, которому принадлежал этот интересный большой планшет! Кстати, я разрешил себе взять его у вас на некоторое время, чтобы как следует кормить свое любопытство. — Эль-Сид указал на ближайшую консоль, на которой… лежал асфальтово-серый планшет Шульги с эмблемой ГАБ! Уже во второй раз за тот день Таня не сумела подыскать нужных слов.