Гнев Ашара - Энгус Уэллс Страница 22

Борс осушил рог и знаком потребовал еще вина, чувствуя, как хмель и солнечное тепло вновь рождают столь живые воспоминания.

Он точно не помнил, насколько давно Нилок Яррум получил торквес Улана. Порой казалось, это произошло только вчера, порой — целую жизнь тому назад. Но воспоминания о бое и о предшествовавших ему событиях были всегда ясны, как летнее небо, их не затуманило ни время, ни события, которые промелькнули с тех пор, как Нилок бросил свой вызов верховному вождю.

Что именно сказал Тоз ала-Улану, когда тот преклонял колени перед кудесником, Борс больше не помнил. Потрясение при виде такого зрелища, как стоящий на коленях гордый воин Нилок Яррум, заглушило все слова. Но Борс помнил слова Тоза, сказанные после того, как тот велел Нилоку встать.

— Я пообещал Борсу награду. Женщину по имени Сулья.

— Пусть получит, — ответил Нилок, больше озабоченный своим будущим, чем делами одного из простых воинов клана.

— Она могла уже принять торквес от другого, — сказал бледный Посланник. — От некоего Андрата.

Нилок пожал плечами и громко приказал, чтобы к нему привели Андрата и Сулью.

Когда те, растрепанные и перепуганные, предстали перед ала-Уланом в его жилище, на Сулье и впрямь был торквес Андрата. Это осложнило задачу Яррума, ибо Сулья не выражала страстного желания разорвать новый союз. А обычаи не дозволяли принуждать ее сбросить бронзовое кольцо, которое отмечало ее как женщину Андрата. Но Тоз разрешил затруднение с жестокой прямотой. Пока Борс стоял, разинув рот, а Сулья дрожала, он устремил свой кровавый взор на Андрата и, сделав два длинных скользящих шага вперед, положил руки на плечи воину. Андрат взглянул в эти жуткие глаза — как, должно быть, недавно глядел в глаза Сульи.

Борс знал, каково испытать подобное, и ему передалось немного того холода, который должен был теперь проникнуть в душу Андрата. Затем Тоз устремил взор вперед, словно хищный зверь, намеренный вонзить клыки в подставленное горло. Нет, не в горло, Борс увидел, как Тоз целует губы Андрата. Поцелуй был бесстыдным и смертоносным. Андрат оцепенел, вытянувшись, глаза воина закатились, едва Посланец одарил его своей лаской. Затем Тоз отпустил плечи человека, и Андрат рухнул на пол, обмякший и жалкий, точно из его губ изошло нечто большее, чем жизнь. А колдун удовлетворенно вздохнул, повернулся и своим взглядом пригвоздил к месту Сулью.

— Сними торквес мертвеца.

Кругом было совсем тихо, когда она обхватила крепкими пальцами бронзу и некоторое время стояла в такой позе, после чего небрежно бросила обруч рядом с трупом и отвела от чародея глаза цвета подсолнуха.

— Ты женщина Борса точно так же, как Борс мой человек. Подойди к нему и возьми его торквес. Это то, что тебе нужно.

Она повиновалась, и когда Борс увидел ее глаза, то просто не поверил преданности, которую в них увидел.

Он снял свое шейное кольцо и вручил ей, следя, как женщина надевает его, не отрывая глаз от лица Борса. И вот она взяла его руку. Тоз сказал:

— Она твоя. Возьми ее.

Что еще произошло в ту ночь в доме Нилока, Борс не знал и даже не помышлял спросить. Но на другой день шаман Редек отправился вслед за Андратом и Гаврочем, и ала-Улан провозгласил введение в должность нового жреца. К закату все Становище знало о Тозе, и Нилока Яррума вызвали в дом Мерака, который спросил, кого это ала-Улан решил выбрать своим духовным наставником. Борс присутствовал при той встрече, Улан принял его за нилокова гехримита, а сам гехрим по предложению Борса возглавил Дьюан. Борс надеялся, что добьется этим прочной дружбы. Он сидел — душа в пятках, а рука на рукояти меча — и ждал, что Мерак обрушит на Нилока свой бурный гнев. Не раз и не два клинки и впрямь шевелились в ножнах, каждый миг гехримиты Улана и ала-Улана были готовы кинуться на защиту своих хозяев. Но Мерак предотвратил жестокую схватку, уверенный в себе, и запросто угодил в ловушку Тоза.

— Ты высоко замахнулся, — с презрением бросил он Нилоку. — А это носить не помышлял?

Темные глаза Нилока проследовали за рукой Улана к богатому торквесу, охватывавшему толстую шею. Из гордости он придержал слова, ненужные, чтобы подтвердить предположение Мерака.

— Он может стать твоим, — продолжал Мерак. — Если ты достаточно мужчина, чтобы его взять.

Нилок поборол искушение бросить вызов, как и наставлял его Тоз — хотя подобная сдержанность казалась ему неуместной. Он лишь сказал:

— У меня нет желания разрушить единство Дротта.

— Или умереть, — фыркая, перебил его Мерак. — А ты умрешь, если выйдешь против меня на честный бой.

— Мне не к спеху умирать, — согласился Нилок. — Хотя, можешь ли ты меня убить… — Он так и не закончил эти слова, оставив сомнение висеть в накалившемся воздухе, когда внимание всех присутствующих сосредоточилось на Улане.

Черты Мерака исказила ярость. Он шумно втянул воздух, его правая рука опустилась к мечу, покоившемуся на коленях, левая схватила ножны и кулак, сжалась так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Рот Борса наполнился слюной, но он не мог оторвать взгляд от этих двоих достаточно надолго, чтобы сплюнуть, и был слишком поражен страхом, чтобы как-то предотвратить неминуемою беду, которая зрела под кровлей Мерака. Краем глаза он видел Тоза, стоявшего молча и неподвижно — узкий рот, как шрам от ножа на белой коже, глубоко запавшие глаза бесстрастны и ждут. Внезапно Борс подумал о коршуне, который, паря в восходящем потоке, ждет, когда умрет лесной зверь.

— Думаешь, не смогу? — прорычал Мерак. Нилок Яррум пожал плечами, без слов это вышло еще выразительней. Мерак жевал длинные концы густых усов, незаметно оттягивая с верней губы рыжевато-черные волоски, лицо его было багровым, жилка у левого глаза злобно подергивалась. Несколько долгих мгновений он пытался испепелить ала-Улана. Затем голосом, резким и хриплым, едва сдерживая гнев, произнес:

— Посмотрим. Посмотрим, кто из нас лучше, Яррум.

— Ты вызываешь меня? — спросил Нилок, не способный полностью скрыть торжество в голосе.

— Да, — прогремел Мерак, и его рев заставил разбежаться собак, которые слонялись снаружи. — Во имя всех богов Белтревана, я вызываю тебя! Да, Нилок Яррум. Завтра на закате твоя голова украсит мой шест, а твой труп накормит моих собак.

— Да будет так, — ответил Нилок с несвойственным ему спокойствием. — Я принимаю твой вызов, Мерак. И завтра на закате Дротт будет приветствовать нового Улана.

Борс подумал, что схватка начнется немедленно. Его ноги напряглись, готовые к прыжку. Вот-вот он вскочит и рванется вперед, врезавшись в ряд гехримитов Мерака.

Он чуял готовность к бою в каждом из стоящих вокруг людей, и по широким плечам Дьюана понял, что глава телохранителей Нилока разделяет его предчувствие. Но все кончилась, когда заговорил Тоз — голосом тихим и смертельно холодным, как густой зимний снег.

— Пусть Становище облетит весть, дабы все узнали, что Улан Мерак вызвал ала-Улана Яррума на смертельный бой.