Скорбь Гвиннеда - Кэтрин Куртц Страница 22

Вуаль приглушала даже свет и звуки, и все же он достаточно хорошо мог разглядеть, что творится в кииле.

Увиденное вызывало уважение — тем более, что он хорошо понимал скрытый смысл действа. Вот Ансель замер на ступенях, обернулся и поднял за концы темную, почти невидимую во мраке веревку.

Он затянул узел, замыкая тем самым кольцо вокруг возвышения — почти забытая ныне традиция, отметил Кверон про себя, но вполне соответствующая торжественности момента. Покончив с этим, Ансель в последний раз взглянул на Целителя, а затем занял свое место у восточной стороны алтаря.

В общих чертах последовавший обряд был знаком Кверону, хотя в деталях наблюдались незначительные отличия. Первой задачей любого магического обряда было установить границы рабочего пространства, очистить его, а затем воззвать к присутствию и покровительству надлежащих Защитников. Поэтому его не удивило, когда Ивейн начала обходить алтарь с востока, по движению солнца, окропляя круг святой водой, в то время как Джорем читал Псалом Пастыря, делая остановки в южной, западной, северной и восточной точках для положенных поклонений. Факелы, горящие по углам, символизировали четырех великих архангелов, которые будут призваны позднее; помимо этого в зале не было никаких источников света.

Затем Джорем воскурил благовония с восточной стороны. Кверон отметил, что михайлинец для сегодняшней церемонии облачился в традиционное синее одеяние своего ордена: видимо, этот привычный наряд давал ему уверенность в своих силах.

Вновь читая псалом, Джорем продолжил обход алтаря; цепочка кадила мелодично позвякивала в такт его словам. Дым благовоний струйкой поднимался и неподвижно повисал в воздухе, все выше и выше с каждой новой остановкой, однако запах не мог проникнуть сквозь стазисную вуаль.

Когда Джорем наконец завершил обход и поставил кадильницу на алтарь, Грегори взял в руки меч, чтобы замкнуть круг. С решительным лицом он повернулся к востоку.

Там он на миг опустился на одно колено, склонил голову к крестовине оружия, затем поднялся, по-военному отдал честь и изящным движением упер клинок в каменные плиты. Повернувшись, он единым взмахом очертил острием меча круг. Там, где металл касался камня, оставался серебристый след, пролегший по верхней ступени возвышения, рядом с черным вервием.

Содеянное Грегори повергло Кверона в изумление: Целитель не мог и предположить, что тот так силен в ритуалах. Но Грегори прочертил круг с великолепной точностью, ни разу не взглянув за его пределы, не задержавшись ни на миг, пока не замкнул черту на востоке. А затем сделал нечто такое, от чего Кверон едва не лишился дара речи.

Серебристая лента еще сверкала там, где прошел клинок, — и вдруг Грегори застыл на мгновение, а затем, обернувшись к югу, поднял меч, а затем широко взмахнул им над головой с востока на запад, словно следуя за солнцем.

И светящаяся лента поднялась в ответ, как будто Грегори сумел привязать ее к клинку, — и растянулась у них над головами сверкающим пологом. Серебристый треугольник расширился и медленно опал, окутывая людей у алтаря, подобно лунному куполу. Кверон не верил своим глазам.

Но невозмутимый Грегори словно ничуть не удивился содеянному. Он выждал несколько биений сердца, держа меч неподвижно, а затем вытянул клинок прямо перед собой, с запада на восток: он замкнул купол в сферу у них под ногами! — внезапно осознал Кверон. И наконец Грегори повернулся в последний раз к востоку и поднес рукоять меча к губам, после чего вновь отдал честь… и почти небрежным жестом уложил оружие обратно на алтарь, между собой и Джессом.

Все это время Кверон сдерживал дыхание, не смея поверить тому, чему стал свидетелем. То, что делал с этим мечом Грегори, было невероятно, он никогда не слышал ни о чем подобном! Он с трудом мог осознать, что это означало — особенно, когда купол был замкнут в сплошную сферу под ногами. Какие же еще неожиданности готовятся нынешней ночью, если простое сотворение круга стало событием, полным сюрпризов?!

Он испытал нечто похожее на облегчение, когда Ансель, Ивейн, Джорем и Джесс одновременно повернулись и отошли к краям возвышения, каждый лицом к своей стороне света — хотя это и означало, что скоро ему самому придется принять участие в обряде. Сейчас они будут призывать Хранителей круга — правда, теперь Кверон боялся и подумать, в какой форме сие будет совершено. Он лишь в этот миг начал осознавать, сколь глубоки были знания, накопленные Советом из древних рукописей, и дрожал от возбуждения при мысли, что вскоре и сам получит к ним доступ.

— Обрядом древним и могущественным приготовили мы место сие, — негромко произнес Грегори, касаясь пальцами меча на алтаре, но не беря его в руки. — Теперь же древним молением призываем мы великих архангелов.

На восточной стороне Ансель запрокинул голову и молитвенно воздел руки. Юношеский голос звенел, наливаясь уверенной силой:

— Во имя Света восходящего, призываем мы тебя, Рафаил, Исцелитель, Страж Воздуха, Ветра и Бури, дабы хранить собравшихся здесь и засвидетельствовать принесенные обеты. Приди, великий Рафаил, почти нас своим присутствием.

С этими словами он создал магический огонь.

Золотистый огненный шар вырос у него над головой, а затем устремился вверх, под купол кииля, где слился с восточным факелом в золотисто-белой вспышке.

Потрясенный, Кверон, который никогда прежде не видел ничего похожего, не сразу ощутил присутствие архангела из-за стазисной вуали, но по лицу Анселя понял, что тот видит его.

Но вот и Кверон ощутил чье-то могучее присутствие в кииле, приглушенный рокот, слышимый отнюдь не слухом телесным. У него волосы встали дыбом на затылке, по спине пробежал холодок, а ледяной холод от стены пронизал до костей — с такой силой он вжался в свою нишу, стараясь стать как можно незаметнее. Тем временем Ансель опустил руки, и вперед выступил Джорем.

— Во имя Света исполненного, призываем мы тебя, Михаил, Защитник, Владыка Огня, Князь Небесных Легионов, — разнесся по киилю его голос. Джорем запрокинул голову, — приди, дабы хранить собравшихся здесь и засвидетельствовать принесенные обеты. Приди, великий Михаил, почти нас своим присутствием.

Светошар Джорема устремился к южному факелу, стремительный, как молния, ослепительный, как небесный огонь. Когда зрение вернулось к Кверону, он увидел, что свет факела сделался багровым; и присутствие архангела стало ощутимым для всех чувств, кроме телесных, и даже сквозь магическую вуаль он чувствовал его появление за спиной Джорема. Но времени раздумывать о том, как возможно подобное, не было, ибо теперь вперед выступила Ивейн, призывая Гавриила, его небесного покровителя.

— Во имя Света нисходящего, — провозгласила женщина, — мы призываем Гавриила, Владыку Воды, Небесного Провозвестника, принесшего благую весть Благословенной Деве. Приди, дабы хранить собравшихся здесь и засвидетельствовать принесенные обеты. Приди, великий Гавриил, почти нас своим присутствием.

Мягкий зеленовато-голубой свет сотворенного Ивейн огненного шара точно пролил бальзам на душу Кверона, и он вознес безмолвную благодарность, что глаза его не видят приближения Гавриила. Он прошептал беззвучно слова молитвы и приветствия своему хранителю и на пару мгновений прикрыл глаза, чувствуя, как нисходит в сердце покой, теперь, когда Гавриил был здесь и даровал ему свою поддержку.