Рубин во мгле - Филип Пулман Страница 22

«Где он?

«Не со мной! Клянусь тебе! Умоляю! Он у друга»…

«Сюда идут! Поторопись!»

И затем – отвратительный звук острого предмета, вспарывающего мясо, а вслед за ним мгновенный провал в дыхании и – стон, выгоняющий из легких весь воздух в единый миг, бульканье, плеск, что-то торопливо закапало…

Свет.

Крохотная искра света.

О, не она же не спит, она же просто в опиумной курильне! Все это невозможно…

Но она не могла вырваться из своего кошмара. Он раскручивался все дальше и дальше, и надо пройти его насквозь. Она знала, что будет дальше: оплывшая свечка, голос мужчины:

«Смотрите! Смотрите на него! О боже…»

Это был голос майора Марчбэнкса!

На этом месте она обычно просыпалась – но теперь что-то изменилось. Свет приблизился, осветив склонившееся над ней лицо молодого мужчины: свирепо топорщились усы, горели глаза и струйка крови сбегала по щеке.

Страх переполнял ее и сводил с ума. Я гибну, думала она, никто не в силах так бояться и не умереть, не обезуметь после этого…

Сильная пощечина. Ее звук донесся секундой позже; все как будто разломалось и вновь погрузилось во мрак. Она почувствовала себя бесповоротно потерянной…

Салли проснулась. Она стояла на коленях, лицо ее было залито слезами. Фредерик был рядом, и она без раздумий бросилась к нему на грудь и зарыдала. Он крепко обнял ее, не говоря ни слова. Они находились в той же зале; когда же ей все это успело привидеться? Госпожа Чанг стояла неподалеку и внимательно наблюдала за ними.

Когда китаянка увидала, что Салли очнулась, она ступила вперед и поклонилась:

– Пожалуйста, присядьте на диван, мисс Локхарт. Ли Чинг принесет чего-нибудь освежающего.

Она хлопнула в ладоши. Фредерик помог девушке переместиться на обитый шелком диван, и старый слуга предложил ей маленькую фарфоровую чашечку, наполненную благоухающим напитком. Она глотнула, и голова начала проясняться.

– Что произошло? Сколько я…

– Ты надышалась дымом, – сказал Фредерик. – Ты вдохнула больше, чем сама думаешь. Но забыться вот так, в одно мгновение, – это очень необычно, не правда ли, госпожа Чанг?

– Это не первое ее общение с дымом, – заметила старая дама со своего места.

– Я в жизни не курила опиум! – воскликнула Салли.

– Мне не хотелось бы спорить с вами, мисс Локхарт. Вы дышали дымом и раньше. Я видела сто тысяч курильщиков, я знаю. Что вам приснилось?

– Картина, которая… Которую я часто вижу. Ночной кошмар. Как будто убивают человека… Двое других приходят и… Что это может быть, госпожа Чанг? Я теряю рассудок?

Та покачала головой.

– Сила дыма безмерна. Он прячет тайны прошлого так, что самый острый глаз в самый светлый день ничего не найдет; а затем он их открывает, как глубоко схороненное сокровище, когда все давным-давно позабылось. То, что вы видели, – память, мисс Локхарт, а не сон.

– Как вы можете быть уверены, что это не игра воображения? – спросил Фредерик. – Вы действительно хотите сказать, что Салли бывала под действием дыма раньше и этот ее кошмар – воспоминание о том времени? Может быть, это все-таки простой кошмар?

– Не думаю. Это не тот случай. Мне дано видеть то, что невидимо вам, мистер Гарланд, – так доктор видит, что за болезнь поразила его пациента. Существует тысяча и один ключ к разгадке этих вещей, но если вы не умеете их читать – вы ничего не поймете.

Она стояла неподвижно, словно древний оракул, и ее слова доносились из сумерек, исполненные мудрости и силы. Салли почувствовала, что сейчас снова заплачет.

Она встала.

– Спасибо за объяснение, госпожа Чанг, – сказала она. – Как вы думаете… мне опасен этот наркотик? Попробовав его раз, не захочу ли я попробовать еще?

– Вы пробовали его уже дважды, мисс Локхарт, – ответила китаянка. – Если над вами и нависла угроза, то не от опиума. Но дым отныне часть вашей природы. Он пробудил в вас что-то пока неведомое вам самой; может быть, вы захотите опиум не ради него самого, а ради того, что он может вам показать.

Она поклонилась, и Фредерик поднялся. Салли, которая все еще чувствовала головокружение, приняла поданную им руку, и после обмена прощаниями они вышли.

Уже стемнело. Холодный воздух ее приободрил, она глубоко вдохнула, и неразбериха в ее голове немного улеглась. Вскоре они вышли на Коммершиал-роуд, и уличная суетня, свет газовых фонарей, блеск витрин превратили притон в далекое, зыбкое воспоминание. Но Салли все еще дрожала и спина ее промокла от пота.

– Расскажи, что с тобой было, – прервал Фредерик молчание, длившееся от самых дверей дома госпожи Чанг. Он почувствовал, что она уже готова говорить. И в этот момент Салли поняла, что от него не нужно ничего скрывать. И рассказала все.

– Но, знаешь, Фредерик, хуже всего было то… – Она заколебалась, и он сказал:

– Все в порядке. Не бойся. Что было хуже всего?

– Мужчина, который говорил, – я слышала его голос во сне миллион раз. Но сегодня я его узнала. Это – майор Марчбэнкс. А мужчина, который склонился надо мной, Фредерик, – это был мой отец! Что же такое происходит? Что все это значит?