Пепел и сталь - Брендон Сандерсон Страница 22

— Ах! — воскликнул Кельсер, глядя в дальнюю часть комнаты. — Клабс и Йеден тоже здесь. Значит, все собрались. Хорошо… я терпеть не могу ждать.

Бриз вопросительно поднял брови, когда они с Хэмом уселись снова, а Доксон занял место за этим же столом.

— Ну и как ты объяснишь свое опоздание?

— Мы с Доксоном навещали моего брата, — сказал Кельсер, направляясь в другой конец комнаты.

Он повернулся и прислонился спиной к стойке бара, внимательно оглядывая всех. Встретившись глазами с Вин, он подмигнул.

— Твоего брата? — переспросил Хэм. — А что, Марш тоже придет?

Кельсер и Доксон переглянулись.

— Не сегодня, — сказал Кельсер. — Но позже он присоединится к нам.

Вин посмотрела на остальных. Вид у них был откровенно недоверчивый.

«Похоже, у Кельсера проблемы с братом?»

Бриз поднял дуэльную трость и ткнул ею в сторону Кельсера.

— Хорошо, Кельсер, ты уже восемь месяцев держишь в тайне, что ты задумал. Мы только и знаем, что это нечто грандиозное, мы знаем, что ты весьма взволнован, и нас уже порядком достала вся эта секретность. Так почему бы тебе наконец не рассказать нам, в чем суть?

Кельсер улыбнулся. Он встал, выпрямившись во весь рост, и широким жестом указал на грязного, простоватого с виду Йедена.

— Господа, позвольте представить вам нашего нового работодателя.

Это было откровенно шокирующее заявление.

— Он? — изумленно спросил Хэм.

— Он, — с кивком ответил Кельсер.

— А что? — впервые открыл рот Йеден. — Вам не по нраву работать с тем, у кого есть моральные принципы?

— Не в этом дело, дорогой мой, — сказал Бриз, кладя дуэльную трость себе на колени. — Видишь ли… мне как раз показалось, что ты весьма похож на нас самих.

— Я не похож, — ровным спокойным тоном ответил Йеден. — Вы эгоистичны, недисциплинированны, вы плевать хотели на остальных скаа. Вы хорошо одеты, но внутри вы грязны, как пепел.

Хэм фыркнул.

— Я уже догадываюсь, что работа будет иметь огромное значение для улучшения нашего морального облика.

Вин молча наблюдала за происходящим, покусывая нижнюю губу. Йеден явно был простым рабочим-скаа, возможно, из кузницы или с текстильной фабрики. Какое он имеет отношение к миру дна? И… как он собирается заплатить за услуги воровской шайки, в особенности такой непростой, как команда Кельсера?

Наверное, Кельсер заметил ее смущение, потому что Вин вдруг обнаружила, что он смотрит на нее, пока остальные продолжают говорить.

— Я в недоумении, — сказал Хэм. — Йеден, мы все знаем, как ты относишься к ворам. Так что… почему ты решил нас нанять?

Йеден слегка покраснел.

— Потому что всем известно, как вы умеете работать, — сказал он в конце концов.

Бриз хихикнул.

— Да, понимаю. Как бы плохо ты ни относился к тому, что у нас нет морали, ты волей-неволей вынужден признавать наше искусство. Ну, что же это за работа? Чего хочет от нас скаа-мятежник?

«Скаа-мятежник?» — мысленно повторила изумленная Вин, и для нее тут же все встало на свои места, а непонятные намеки в разговоре сами собой прояснились.

Дно делилось на две части. Большинство его обитателей были ворами-одиночками, ворами из разношерстных шаек, проститутками и попрошайками, пытавшимися выжить в стороне от основной массы скаа.

Но кроме них были еще и мятежники. Люди, выступавшие против Последней империи. Рин всегда называл их дураками, и точно так же относилось к ним большинство и обитателей нижнего мира, и законопослушных скаа, с которыми приходилось встречаться Вин.

Все глаза постепенно обратились к Кельсеру, а он опять прислонился к стойке бара.

— Мятежные скаа благодаря любезности их лидера Йедена наняли нас для одного весьма специфичного дела.

— Какого? — спросил Хэм. — Грабежа? Убийства?

— Всего понемножку, — ответил Кельсер, — и в то же время ни того ни другого. Господа, мы еще ни разу не сталкивались с подобной работой. Ни одна из воровских шаек не сталкивалась. Мы поможем Йедену опрокинуть Последнюю империю.

Воцарилось молчание.

— Прости? — произнес наконец Хэм.

— Ты все правильно расслышал, Хэм, — сказал Кельсер. — Это и есть то, что я задумал: разрушение Последней империи. Или по крайней мере ее центра, ее правительства. Йеден нанял нас, чтобы мы собрали для него армию и предоставили возможность захватить город.

Хэм откинулся на спинку стула и переглянулся с Бризом. Потом они оба повернулись к Доксону, и тот торжественно кивнул. В комнате довольно долго висела тишина, а потом вдруг Йеден громко расхохотался.

— Мне ни за что не следовало соглашаться на это, — сказал он, качая головой. — Теперь, когда ты произнес все вслух, я понял, как глупо это звучит.

— Поверь, Йеден, — заявил Кельсер. — Эти люди привыкли осуществлять планы, на первый взгляд казавшиеся очень глупыми.

— Может, это и правда, Кел, — заговорил Бриз, — но в данном случае я, пожалуй, соглашусь с нашим вечно недовольным другом. Разгромить Последнюю империю… да мятежные скаа уже тысячу лет пытаются это сделать! Что заставляет тебя думать, будто мы сумеем добиться того, чего не смогли добиться остальные?

Кельсер улыбнулся.

— Мы преуспеем, Бриз, потому что мы дальновидны. А именно дальновидности всегда и не хватало мятежникам.

— Не понял? — негодующе произнес Йеден.

— К несчастью, это правда, — сказал Кельсер. — Мятежники проклинают таких, как мы, за жадность, но при всей их высокой нравственности — к которой, кстати, я отношусь с большим уважением — они так ничего и не добились. Йеден, твои люди скрываются в лесах и горах, рассчитывая, что однажды восстанут и начнут победоносную войну против Последней империи. Но вы же понятия не имеете, как разработать стратегию и претворить ее в жизнь.

Лицо Йедена потемнело.

— А ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

— Вот как? — беспечно бросил Кельсер. — Скажи-ка, чего вы, мятежники, достигли за тысячу лет борьбы? Где ваши успехи, где ваши победы? Может, та резня в Тугьере три века назад, когда было уничтожено семь тысяч скаа? А может, я должен считать успехами то, что вы изредка нападаете на речные суда или похищаете мелких чиновников?

Йеден покраснел.

— Это лучшее, что мы можем сделать с имеющимися ресурсами. И нечего винить нас за неудачи… вини остальных скаа. Мы не в состоянии добиться от них даже помощи. Их унижали и избивали целое тысячелетие, в них совсем не осталось силы духа. Только один из тысячи соглашается хотя бы выслушать нас, не говоря уж о том, чтобы к нам присоединиться!