Главный секрет - Наталья Анашкина Страница 22

– Это была твоя мама? – спросила я, чувствуя, как глаза наполняются пока что не пролитыми слезами.

– Возможно. Говорю же, не помню, – с болью в голосе произнес Встречающий.

– И что было потом?

– А потом я вдруг решил, что мне еще не пора возвращаться. Судьба подарила мне шанс окунуться во что-то… волшебное. Я должен был посмотреть, что тут есть еще столь же прекрасное, как мои детские воспоминания. Так я рассуждал в своих мыслях и отступал назад. Пока не почувствовал довольно сильный и болезненный толчок между лопаток. Я обернулся и увидел еще одно Личное Знание. Вот только свиток в этот раз как будто был вылит из металла. Он толкнул меня еще пару раз, сильно и как будто даже сердито, но я не отступил со своих позиций. Тогда он завис на уровне моего лица, и я дернул за синюю ленту. В послании было сказано, что отсчёт пошел… Я понял, что времени у меня осталось совсем немного, но даже в этот момент не изменил своего решения. Я подумал, что загляну всего за пару поворотов, открою еще две-три комнаты и обязательно вернусь! А чтобы не потерять Свою Дверь, я повязал на ручку синюю ленту от своего Личного Знания… Я был наивен, Кэт… Моя любопытная мальчишеская душа на этот раз сильно подвела меня. Конечно же, я больше не смог разыскать Свою Дверь, как не старался. Позже из запоздалого для меня Общего Знания я узнал, что коридоры Лабиринта постоянно меняют своё направление и невозможно вернуться куда-то тем же путем. Потому что его уже просто не существует. Это было очень горько и печально. А самое обидное, что я так и не открыл больше ни одной двери, которая бы стояла моих жертв…

– Это, действительно, очень грустная история, – сказала я, вытирая всё-таки скатившиеся по щекам слёзы.

Встречающий молча кивнул, соглашаясь тем самым с моим комментарием и принимая моё сочувствие.

– Ну а потом, как ты, наверное, уже догадалась, я начал всё забывать. Сначала не смог вспомнить своё имя, потом возраст, затем облик… Помнишь, я говорил, что мы добавляем к названию этого места ещё одно слово? Так вот, это слово забвение. «Лабиринт забвения» звучит более правильно, увы. Единственное, что я помню о своей прошлой жизни так это то, что я был человеком мужского пола. Больше ничего. Чуть позже я утратил не только память, но и самого себя… Однажды я поднес руку к лицу и увидел, что она стала прозрачной. Кажется, я даже не испугался. К тому моменту мне уже попадались такие персонажи, каким я стал сам в настоящее время. И я знал, что меня ждёт.

– Подожди, – перебила я. – Но ты ведь помнишь комнату из своего детства! Ты только что описал её так живописно, как будто я сама побывала там!

– Всё верно, я помню её. Ведь это происходило уже здесь. Ты тоже будешь помнить всё, что было и что будет с тобой в стенах Лабиринта. Но это будут уже отдельные воспоминания, без привязки к твоей прошлой жизни, если ты понимаешь, о чем я говорю. Попади я снова в эту комнату, я не испытаю уже никакого восторга от увиденного. Конечно, я не желаю тебе такой участи, но ты должна быть готова к ней.

– Разве к такому можно быть готовой? – уже дважды за последние несколько минут произнесла я, и поёжилась.

Думать о таких мрачных и пугающих перспективах в отношении себя было жутко до шевеления волос на голове. Чтобы как-то отвлечь себя от подобных мыслей, я решила продолжить свой бесконечный допрос:

– Ну а какие-то потребности у тебя есть? Ты испытываешь голод, усталость, желание поспать?

– О, нет! – почти весело откликнулся Встречающий. Видимо, постепенно к нему возвращалось его привычно-бодрое расположение духа. – Никаких физических потребностей у гостей нет. Ты ведь это тоже заметила за собой?

– Да, но… Как же так? – Я была в полной растерянности. – Чем вы здесь занимаетесь? Сколько времени каждый из вас провел здесь в качестве узника?

Мой собеседник улыбнулся какой-то загадочной и хитрой улыбкой:

– Мы не узники, Кэт. Я не случайно ввёл в обиход понятие «гости». Оно как бы говорит, что мы здесь не навсегда, и когда-нибудь каждый из нас обязательно вернется домой.

– Это всего лишь замена терминов. Попытка уйти от реальности, – не согласилась я.

– Возможно. Но так проще, и скоро ты это поймешь. Что касается времени, то его как такового здесь нет. Кто-то появился раньше, кто-то позже, но всё это не имеет значения. Мы занимаемся тем, что продолжаем искать свой путь, общаемся друг с другом, в том числе и на телепатическом уровне. Кстати, скоро и у тебя появится этот навык! Он зависит от плотности гостя. Сейчас ты ещё слишком плотная, как я и говорил. Но как только твоё тело начнёт приобретать прозрачность, ты и сама сможешь слышать мысли других гостей и передавать им свои.

– Нет уж, спасибо. Весьма сомнительное удовольствие, – пробурчала я. А затем, посмотрев на парящего в воздухе Встречающего, добавила: – И летать я тоже не хочу.

Он как-то забавно хмыкнул в ответ на мою реплику, но ничего не сказал. Повинуясь какому-то внезапному порыву, я вдруг протянула руку в его сторону. Однозначно поняв моё движение, Встречающий тут же легко поднырнул под неё, словно соскучившаяся по ласке кошка. Моя рука увязла в какой-то мягкой субстанции, похожей на вату.

– Ты тёплый. И не такой уж эфемерный, – озвучила я свои ощущения.

– Да, у меня ещё есть немного времени в запасе. Вот Шипящий уже настолько прозрачен, что порой мне кажется, что он уже стал частью Лабиринта. Или растворится в нём вот-вот…

– О, это тот неприятный тип в моей голове, – поморщилась я.

– Зря ты так. Он хороший. Да, немного нахальный и порой ворчливый до занудства. Но он многим помог здесь. Его равнодушие и даже высокомерие – это всё напускное.

– А почему Шипящий? – спросила я уже с интересом.

– Ну, ты же слышала его речь. Проблема с дикцией – такой вот привет из прошлой жизни. Он сам себя так назвал. У него довольно своеобразное чувство юмора, знаешь ли. – Улыбка и теплота в голосе Встречающего говорила об особом расположении к… другу, наверное.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем. Я пыталась выстроить иерархию из вопросов по степени важности, с удивлением отмечая, что почему-то их становится всё больше, а никак не наоборот. А о чём думал Встречающий, мне было неизвестно.

Наконец я решила задать ему наиболее важный и мучавший меня вопрос:

– Знаешь, о чём я думаю, после всего, что услышала от тебя?

Он посмотрел на меня серьезным и внимательным взглядом:

– О том, что мы все умерли?

Я проглотила подступивший комок к горлу. И кивнула.