Золотая Ветвь - Галина Львовна Романова Страница 22

Верховный Паладайн и по совместительству император орков был счастлив и пребывал в этом настроении вплоть до возвращения в Цитадель. Единственное крупное сражение с эльфами завершилось победой. Теперь следовало ковать железо, пока горячо, пока остальные Наместники не опомнились и не атаковали границы новой империи. Еще на марше он объявил мобилизацию и возвращался в Цитадель исключительно для того, чтобы возглавить новую армию и вести ее на светловолосых.

Еще с полдороги он послал весть наложнице, чтобы та встретила его и порадовала вестью о наступлении беременности. Но когда он переступил порог женской половины своих владений, навстречу ему уже спешила его дочь. Она была в шаманском одеянии до пят, расшитом ракушками, перьями и шкурками зверьков. Лицо ее было разрисовано ритуальными рунами, в волосы были заплетены шкуры змей. Верховный Паладайн с трудом узнал девушку.

— Мой отец и господин! — воскликнула та, подбегая. — Наконец-то! Ты должен это узнать!

— Ты принесла мне радостную весть, дочь моя? — Верховный Паладайн почувствовал, что почти гордится шаманкой.

— Я узнала, кто будет отцом того младенца! — выпалила та. — Я довела до конца гадание, которому ты был свидетелем!

Верховный Паладайн оглянулся на своих приближенных. О гадании никто не знал, кроме него и дочери, и он почему-то не хотел, чтобы узнали. Но молодая шаманка не задавалась подобными вопросами. Она сияла.

— Его отцом будет Хаук! — выпалила она, сверкая глазами. — Мой жених! Хаук аш-Гарбаж!

Среди свиты возникла заминка — знатные орки оборачивались на генерала аш-Гарбажа, о чьем сыне только что упомянули.

— Что? — Верховный встряхнул дочь за плечи. — Ты не ошиблась?

— Нет! Я ясно видела его лицо во время транса! Он стоял так близко… Отец, — всплеснула руками молодая шаманка, — ты должен позволить нам пожениться! Хаук мой жених, ты же знаешь! И ты сам обещал ему меня в жены! А теперь выходит, что ты должен это сделать…

Верховный Паладайн хмурился, слушая болтовню дочери. Действительно, в позапрошлом году, когда новая кампания против светловолосых набрала обороты, он заметил, что молодой капитан Хаук аш-Гарбаж зачастил в Цитадель с донесениями с фронта. Иногда вести были ошеломляющие, а иногда — совсем пустяковые. Верховный Паладайн заподозрил неладное и однажды застал Хаука наедине со своей дочерью. Нет, ничего предосудительного они не делали, но сам факт, что какой-то капитан, пусть и знатного рода, осмеливается заигрывать с дочерью императора, возмутил Верховного Паладайна. Тем более что девушке не было и тридцати лет — по меркам орков она была подростком, да и сам Хаук был молод для чина капитана. Извиняло его то, что он действительно был из очень старинного и древнего рода, да и капитанские нашивки получил вовсе не по протекции папы-генерала, а за личное мужество и несколько рискованных операций.

Как бы то ни было, Верховный Паладайн приказал молодым держаться друг от друга подальше, а вопрос о свадьбе оставил открытым до победы. Победа, в свете последнего сражения, уже маячила вдалеке, а тут еще и это пророчество…

Конечно, породниться с родом аш-Гарбажей было лестно, но это означало, что и власть потом перейдет к ним. А этого мечтавший о сыне-наследнике Верховный Паладайн допустить не мог. Поэтому он оставил без ответа слова дочери — лишь кивнул, показывая, что услышал и запомнил, и поскорее прошел к покоям наложницы. Чем скорее она забеременеет, тем лучше.

Ласкарирэль проснулась поздним утром от урчания желудка и какое-то время еще лежала, вспоминая свой сон.

После того как над ее памятью поработал слышащий шаман орков, видения, посещавшие ее, стали яснее. Так, она с легкостью нашла удобное ложе под корнями старого явора, выстланное прошлогодней листвой. Тут было мягко, сухо и достаточно тепло. Также не было проблем с водой — словно кто-то невидимый взял ее за руку и отвел в овраг, где из-под земли пробивался крошечный родничок. Нашла она и несколько съедобных кореньев из тех, которыми в свое время угощал эльфийку похитивший ее орк.

И вот теперь этот сон…

Во сне она рвалась куда-то, отчаянно спешила то ли на помощь, то ли просто чтобы успеть и встать рядом, пока не поздно. Чьи-то руки удерживали ее, она сбрасывала их, но чужие объятия становились все теснее. А тот, к кому она рвалась, был в опасности. Он не смотрел на нее, но ей почему-то было важно, чтобы он хотя бы на миг обратил на нее внимание. Она кричала, звала, выкрикивая чье-то незнакомое имя. Но никто так и не отозвался… Не смог.

Или не успел.

И вот теперь она пыталась вспомнить, где все это происходило, чьи руки удерживали ее и, самое главное, какое имя она пыталась прокричать.

Какое-то время девушка ломала над этим голову, но настойчивое урчание голодного желудка отвлекло ее. Пока не поест и не восстановит свои силы, она ничего не добьется — в монастыре послушниц, готовящихся стать Видящими, на несколько дней запирали без еды, заставляя девочек проверить, как долго они смогут обходиться без пищи и сохранять при этом магические силы. Для той, которая прежде была Ласкарирэлью, предел наступал на третьи сутки — и это при том, что воды она получала вволю и ей не приходилось долго бродить по скалам.

Вчера, оставшись одна и успокоившись, она побрела куда глаза глядят, бессознательно выбрав то же направление, что и похитивший ее орк, — просто потому, что в этих местах он был единственным живым существом, про которое она хоть что-то знала. Возвращаться в селение девушке не хотелось ни под каким видом. Какое-то время она, сама того не зная, двигалась строго по его следам, но потом сбилась с пути и с полудня блуждала по горам. Вечером ей, полумертвой от усталости и голода, удалось набрести на родничок в овраге. Возле него девушка отыскала кое-какие съедобные коренья и даже несколько кустиков с неизвестными ей, недозрелыми и травянистыми на вкус, но съедобными ягодами. Это помогло ей поддержать силы, но сейчас желудок снова требовал пищи.

Девушка тщательно обыскала растительность вокруг родничка, исползав склоны оврага вдоль и поперек, но нашла лишь еще один кустик с такими же незрелыми ягодами и всего один съедобный корешок. Он был такой маленький, что Видящая прошла бы мимо и не заметила его, если бы не споткнулась о камень как раз рядом. Всего этого ей хватило лишь, чтобы унять тупую резь в желудке, но с исчезновением голода вернулось ощущение силы.