Николь. Душа для Демона - Мира Шторм Страница 21

Тесто льнуло к рукам. Тугое, как мои попутчики. Доброе, как солнце, последними лучами машущее из-за горизонта. Послушно мялось в руках, а я всё вспоминала его теплые шершавые ладони, и заботу, сдержанную, скупую и одновременно такую щедрую. И вкладывала в тесто всю благодарность, всю нежность, которая рвется из меня, да отдавать пока некуда.

И хорошо так стало. Вся грусть ушла. Я сидела и медленно мяла тесто, пытаясь угадать, где же будет та печь, в которой потом лепешки будем румянить. Но Джантар меня удивил – ушел сначала к кустарнику и долго придирчиво перебирал ветви. Вернулся с охапкой сырого хвороста, а потом сел напротив и начал выстругивать из них палочки. Длинные, прямые, они издавали терпкий свежий запах, когда с них снимали кору. Я все еще не понимала, как эти палочки помогут испечь лепешки, но улыбалась и терпеливо наслаждалась моментом.

Оказалось все просто – из теста катались крошечные лепешки, а потом оборачивались вокруг прутков. Словно шашлык на шампуре. Закутанные в тесто прутики мы разместили над тлеющими углями. Оставалось лишь их поворачивать понемногу, чтобы бока одинаково румянились.

Постепенно наш лагерь в сгущающихся сумерках начал обволакивать восхитительный запах.

И как же было здорово срывать руками обжигающие лепешки смешной формы, разламывать их и вдыхать добрый, насыщенный запах. Я шипела, смеялась, но не могла дождаться, когда они хоть немного остынут. Дула и дула, а после предложила Джантару. Я не сомневалась, что получилось вкусно. Тонкие, хрустящие, как и положено лепешкам без дрожжей.

Джантар не стал их брать. Не сводя с меня задумчивого взгляда, обхватил мои руки и притянул к себе. Наклонился и взял губами теплые куски прямо с моих ладоней. От смущения я не знала, куда глаза девать. И показалось, что все вокруг исчезло.

Неловко вытащила свои руки. Отвернулась, чтобы не видел моих пунцовых щек, и принялась счищать остальные лепешки. Мне почудился едва слышный смешок с его стороны. Вздрогнула от странного томительного ощущения и подскочила на ноги. Ну, где же все, почему не бегут на запах готовых лепешек? А все разошлись по своим делам, Талиса и вовсе ушла на реку. Темнел ее силуэт на фоне молочной заводи. Не глядя, я всучила по несколько кусков слегка удивленным мужчинам и с остатками пошла на берег к одинокой фигурке. Такой вечер хороший, что же она одна? Ветер мягко лежит на долине и почти не шевелится, и даже речка как будто присмирела. После долгой работы с тестом меня переполняла пьянящая энергия, хотелось петь, плясать или хотя бы просто дружно сидеть у костра. Я подошла к Талисе и протянула кусок побольше.

Она дернулась и посмотрела на меня так зло, что я даже растерялась.

– Ну, ты и дура, – вдруг произнесла она и схватила лепешку с моей руки. Отвернулась и снова стала смотреть на реку. Медленно щипала слоистые кусочки, кроша лепешку на землю.

***

Джантар прислонился к стволу дерева и отломил новый кусочек от последней остывшей лепешки. Он любил ночные дежурства, когда вокруг разливается тишина. После вечерних посиделок все расслабленно спали под пологом.

Какая же она восхитительно вкусная. И так напоминает дом.

Николь. Совсем ведь не понимала, что творит. Он в очередной раз убедился, что она совсем из другого мира, где не месят тесто для мужчины и не кормят с рук, когда хотят любовь показать и себя предложить. Он сразу это понял, а вот остальным понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Девушка, которая пекла лепешки для конкретного мужчины, вдруг понесла их всем остальным. То-то озадаченные были у них лица.

– Джан, для нее это ведь ничего не значит, – подошел к нему нахмуренный Эйдан, отряхивающий руки от крошек.

– Знаю, – усмехнулся Джантар ему в ответ.

– Объяснять ей будешь?

– Не хочу портить вечер. – Джантар хлопнул Эйдана по плечу. – Это просто еда.

И принялся наматывать следующую порцию лепешек на прутья.

От вечернего нечаянного пиршества осталась последняя лепешка, да и та быстро таяла в его руках. Сложно было объяснить, но нехитрая еда, приготовленная на углях, так остро напоминала стряпню матери, что размягчались внутренние узлы. От домашней еды теплело в вечномерзлом углу души, где таилась темная сущность. И такое же ощущение временного освобождения от непрестанной внутренней борьбы, что шла в каждом носителе драконьей крови, возникало от еды, приготовленной руками Николь. Словно внутренний зверь затихал, засыпал ненадолго, давая отдых уставшим нервам.