Мрак - Юрий Никитин Страница 21

Во дворце только и разговоров было, что о странном звере.Похоже, рассказ царевны о спасении огромным волком подтверждался. Лесной зверь,которого привела на шелковой ленточке, оказался крупнее обычного волка,массивнее, в каждом движении чувствовалась несокрушимая мощь и зверинаяловкость. Зверь не отходил от нее ни на шаг, сидел у ног во время обеда, азатем вместе отправились в летний сад.

Бояре опасливо держались в отдалении. Волк не бросался, нонедвусмысленно рычал, а уголок верхней губы приподнимался, показывая острые какножи белоснежные клыки. Вскоре все поняли, что если на зверя внимания необращать, то и он смотрит на них как на пустое место. Большей частью простодремал, лежа на медвежьей шкуре, а вскакивал лишь, когда Светлана куда-либоуходила. Она не решалась брать с собой всюду, хотя опускал голову и прижималуши, показывая какой послушный, не все разделяют ее мнение, и так испуганныевопли слышатся по всему ее пути, если даже ведет волка, держа за шерсть!

Волк норовил втиснуться за нею в любую щель. Смеясь,Светлана захлопывала дверь, и тут же волком завладевала ненасытная Кузя. Непо-детски серьезно проверяла шерсть, клещиков не оказалось, чистила уши, волкне возражал, блаженно жмурился, лишь иногда дергал ухом, если залезала чересчурглубоко, подставлял охотно другое, а когда закончила чистку, перевернулсяснова. Кузя расхохоталась:

— Это ухо я уже чистила!

Волк раскрыл пасть, лизнул ее в нос. Она засмеялась ещезвонче:

— Ага, подлизываешься?.. Какой хитрый! Ладно, почищу ещераз.

А потом чесала, Мрак блаженно щурился, чувствуя детские, нодостаточно умелые пальчики в его шерсти. Сперва чесала ногтями, потом принеслагустой гребень, расчесывала старательно, выбирая мелкие колючки и сосновыеиголки.

По жаркому воздуху, наполненному пряными запахами, плылилегкие звуки, и Мрак будто увидел бегущий лесной ручеек, блики на струях,блестящие спины камешков. Кто-то поблизости играл на дуде, играл красиво иумело.

Насторожившись, но в радостном предчувствии, Мрак понессятакими стремительными прыжками, что придворная челядь шарахалась в страхе,прижималась к стенам.

Под стеной на лавках и прямо на полу сидели воины, свободныеот стражи, два-три челядина, а дверях виднелись измазанные в копоти мордочкипомощников стряпух. На дуде играл красивый парень, статный и высокий. Золотыеволосы красиво падали на плечи, и Мрак сперва подумал о Таргитае.

Потом дударь чуть повернул голову, не прерывая игру, и Мракпонял, что это не Таргитай. У дударя лицо спокойное, красивое, румяное издоровое. Глаза спокойные, в то время как у Таргитая навсегда застыли вгорестном недоумении. Этот дударь, надо признать, умелее Таргитая. У тогобольше силы, ярости, крика, а этот берет переливами, точными звуками. Мракслышал восхищенные возгласы: «Во дает!», «Пальцы как живые!», «Не отличить — толи дуда, то ли подлинный соловей!»

Ерунда, сказал себя Мрак раздраженно. Далеко до Таргитая...Но ощутил невольно, что вслушивается, и в нем начинают подрагивать жилки,откликаться звукам, что исторгаются из невзрачной дудочки. Впрочем, это у Тархабыла невзрачная, а у этого — в золоте, затейливой резьбе. Да и сам в рубахе изтонкого полотна, пояс из тонкой кожи, сапожки на каблуке...

Кто-то из гридней сказал восторженно:

— Будто медом по душе... Иваш, это твоя лучшая песня!

Дударь отнял от губ сопилку. На лбу выступили мелкиекапельки пота. Он улыбался одними глазами.

— Добро, — произнес он. Голос был сильный, но с мягкостьюхорошо выделанной кожи, — значит, царю придется ко двору.

Кто-то гоготнул:

— Ну да, царю!

— Аль царевой бабке, — добавил другой со смешком. — Дляцаревны слова перебираешь аки камешки.

— И выграниваешь пуще алмазов!

Мрак стиснул челюсти. В глазах хлынуло красным, зашумело отприлива злой крови. Для царевны? Для Светланы! Кто еще смеет... Да прыгнутьсейчас на его ухоженную глотку, рвать острыми зубами теплое мясо, упитьсясладко-соленой кровью...

Едва не задушил себя, когда заставлял замереть на месте.Разве не должен весь мир расшибаться в лепешку для его Светланы? Отдавать ейлучшее, что у них есть: песни, клятвы. жизни, руки и головы? Жить для нее?

Уже без ненависти смерил его взором, статного и кудрявого, срумянцем во всю щеку. Такой может и за меч взяться, и коня за скаку остановить,и телегу перевернуть. Грудь широка, в руках тоже затаилась сила. Что ж, Иваш...Лицо у тебя честное. Ты на стороне Светланы — это уже хорошо.

Но быть ей моей!

Во дворе резали скот, кололи свиней и жарили мясо. Во дворецсъезжались знатные люди.

Мрак, лежа в углу, наблюдал за гостями. Первыми приехали, ато и даже пришли пешком, знатные мужи и бояре со своими семьями, но знатныенедостаточно, чтобы их ждали. Потому явились загодя, держались маленькимикучками, ревниво поглядывая на других, старались занять место поближе к золотойдорожке, по которой всегда проходил царь, а теперь пройдет его племянницаСветлана. Дочери бояр стреляли глазками по все стороны, выпадала возможность посмотретьна знатных воинов, а их матери посматривали на бояр и купцов, дочерей надовыдавать замуж.