Демон пробуждается - Роберт Энтони Сальваторе Страница 21

Внезапно что-то разбудило Элбрайна. Музыка? Еле слышное пение? Он не представлял себе, сколько времени спал. Может, всего пару часов? Или весь следующий день?

Луна уже взошла. Судя по ее расположению, его сон длился не больше двух часов. Он весь превратился в слух, уверенный, что рядом находится нечто, недоступное взгляду.

Негромкая мелодия по-прежнему звучала в его ушах, на уровне почти подсознания. Она лилась и лилась, иногда становясь громче, иногда снова затихая. Элбрайн так крепко стискивал меч, что у него побелели костяшки пальцев. Это не Пони, конечно; это нечто вообще нечеловеческое. И ему, только что пережившему жестокий набег гоблинов, приходило в голову лишь одно объяснение.

Нужно сидеть тихо-тихо. Тогда, если гоблины вернулись, они его не заметят. Умом он понимал это, но при одной мысли об убитых родителях, Пони и товарищах кровь закипала у него в жилах. Несмотря на грозящую ему опасность, Элбрайн жаждал мщения.

— Он и впрямь храбрец, — прошептал Джуравиль, когда мальчик выбрался из своего убежища.

— Не столько храбрец, сколько глупец, — тут же отпарировала Тантан.

И снова Джуравиль промолчал. Тантан и Мазера считала глупцом — поначалу. Джуравиль сделал знак остальным, и все снялись с места.

Дразнящее пение фейри, оставаясь где-то на уровне подсознания, уводило Элбрайна все дальше и дальше. И вдруг оно смолкло; мальчик воспринял внезапно наступившую тишину как пробуждение от сна. Оказывается, он стоял в центре почти круглой поляны, окруженной кольцом высоких деревьев. Луна уже цеплялась за ветки, косые серебристые лучи падали прямо на него. Внезапно Элбрайн понял, как глупо он поступил и насколько уязвим был сейчас. Пригнувшись, он сделал несколько шагов в сторону деревьев, но тут же остановился и замер с вытаращенными глазами и раскрытым от удивления ртом.

Поворачиваясь вокруг себя, он описал полный круг, не сводя взгляда со странных созданий, со всех сторон медленно выходящих из-за деревьев. Созданий, которых он прежде никогда не видел. Ростом они были с него, но весили не больше девяноста фунтов. Стройные, изящные и прекрасные, с резковатыми чертами лица, остроконечными ушами и кожей, в мягком лунном свете казавшейся полупрозрачной.

— Эльфы? — прошептал Элбрайн.

Эта мысль всплыла откуда-то из глубин памяти, из услышанных когда-то легенд, касающихся таких незапамятных времен, что мальчик не мог поверить, будто видит эльфов воочию.

Взявшись за руки, они начали ходить вокруг него, и только тут до Элбрайна дошло, что они и в самом деле поют. Теперь он совершенно явственно различал звуки, хотя они складывались в слова, недоступные его пониманию, — просто мелодия, казавшаяся порождением самой земли. Успокаивающие звуки, и это заставило настороженного Элбрайна еще больше запаниковать. Вертя головой, он вглядывался в черты каждого из созданий, пытаясь угадать, кто из них главный.

Темп их движений нарастал. Временами они разрывали руки и по очереди делали изящные пируэты. Элбрайну никак не удавалось сфокусировать взгляд; каждый раз, когда в поле зрения оказывался один из эльфов, что-то непременно его отвлекало: или движение, улавливаемое лишь уголком глаза, или резкий всплеск мелодии. А когда он снова обращал взгляд на избранного эльфа, то уже не мог различить, тот это или уже другой, — так они были похожи.

Танец становился все живее — грациозные шажки, подпрыгивания, повороты. Теперь те, кто не совершал пируэтов, взлетали над землей, как бы поднятые волшебной силой, — в неверном лунном свете мальчику не были видны их нежные крылья. Эльфы плыли по воздуху и снова опускались на землю.

Все эти чудеса ошеломили беднягу Элбрайна. Он то закрывал глаза, чтобы избавиться от наваждения, то начинал размахивать мечом, пытаясь вырваться из круга и убежать в лес. Все попытки были тщетны. Вроде бы он устремлялся вперед по прямой, а потом каким-то чудом оказывалось, что он вернулся на прежнее место; мелькающие перед глазами фигурки и прелестная мелодия завораживали его.

В какой-то момент он выронил меч, нагнулся, чтобы найти его в траве, но песня… Ах, эта песня!

Все дело было в ней. Или, точнее, в ней было что-то такое, что не позволяло ему уйти. Он не столько слышал ее, сколько ощущал всем телом мягкую, почти болезненную, но в то же время ласкающую и манящую вибрацию. Песня порождала образы юного, чистого и какого-то трепещущего мира. И уверенность в том, что эльфы совсем не похожи на гоблинов и что им можно доверять.

Постепенно желание сопротивляться стало угасать; одновременно таяли и силы. И то сказать — позади был, может быть, самый тяжкий день его жизни, а спал он совсем немного. В конце концов мальчик не выдержал, растянулся на земле и провалился в сон.

— Кровь Мазера, — пробормотала Тантан, когда вереница эльфов поплыла прочь, унося с собой Элбрайна, лежащего на мягкой постели, сотканной из шелковых прядей, птичьих перьев и музыки.

— Ты уже говорила это, — заметил Джуравиль, перекатывая в пальцах зеленый камешек — змеевик — и чувствуя его слабую вибрацию.

Обычно заурядная магия была бессильна против столь мудрого существа, как Тантан, пережившая рождение и смерть нескольких столетий, но сейчас эльфийка была недостаточно собранна из-за раздражения, которое у нее вызывала их ночная работа.

— И буду повторять снова и снова! — заявила Тантан, но внезапно споткнулась и упала, хотя ударилась несильно, благодаря крыльям.

Она сердито посмотрела на Джуравиля, когда все вокруг засмеялись. Ясно, она упала не без помощи магии.

И Тантан не составило никакого труда прекрасно понять это.