Оборотень - Таня Хайтманн Страница 21

Давид запрокинул голову и прикрыл глаза. Матоль за его спиной прислонился спиной к выложенной из кирпича стене склада, позвякивая монетами в кармане брюк и одновременно кряхтя в ужасающе нервирующем ритме. Было ли это просто причудой или способом разозлить окружающих, сказать сложно. Давид попытался по мере сил отключить этот звук, но охотнее всего он отключил бы Матоля целиком. Этот человек, лицо которого состояло, казалось, только из желтых зубов и покатого лба, вызывал у него глубокое отвращение. Хотя до сих пор ему редко приходилось иметь дело с любимым бойцом Хагена, но злобная аура Матоля полностью подтверждала истории, которые о нем рассказывали: это был жестокий холерик, которому не требовалось особой причины, чтобы спустить с поводка свои низменные инстинкты. Вообще-то к такому не стоит поворачиваться спиной, но в данный момент Давида столь же мало интересовал Матоль, как и его лучшая половина — Лойг. Мускулистому парню с зачесанными назад черными волосами ожидание показалось чересчур утомительным: он скользнул по стене вниз и теперь, прикрыв глаза за стеклами очков, дремал, сидя на корточках. В данный момент его услуги, состоявшие в том, чтобы убирать за Матолем, были не нужны. Его большие, похожие на лопаты руки расслабленно повисли, лицо скрывалось в тени.

Натанель исчез на складе вместе с нервничающим Янником еще добрый час назад, чтобы обсудить кое-что с бригадиром, который занимался грязной, но очень выгодной подработкой. Они впятером пришли в гавань вечером, когда в этой части доков никого не было. Лишь время от времени в слабом свете расположенных вдалеке прожекторов над покрытыми жестью крышами виднелся кран.

С наступлением темноты от воды поднялся влажный холод, оставивший на губах Давида соленый след. Он не видел моря, но если сосредоточиться, то можно ощутить чудесную энергию, исходившую от него. Он целиком отдался этому чувству — впрочем, не потому что любил море, а чтобы таким образом испортить задумку надоедливого Матоля, который постоянно хотел проникнуть в его мысли. Ничто из того, чем занимался мозг Давида практически вопреки его воле, этого негодяя не касалось.

Однако долго оставаться сосредоточенным он не мог. Его начинало нервировать то, что переговоры так затянулись. Нужно было настоять на том, чтобы сопровождать Натанеля, что, в общем-то, и соответствовало его задаче. По Яннику же было видно, что он с удовольствием бы испарился. Вряд ли его можно считать серьезным тылом. Но Натанель только отмахнулся. Нужно было поговорить о довольно сложном деле, и лучше в ненапряженной обстановке. А для этого безобидный на вид Янник подходил гораздо больше. Сейчас Давид размышлял над тем, не войти ли в этот склад без окон и не посмотреть, все ли в порядке.

— Эй ты, слабоумный! — скрежещущий голос Матоля раздался подозрительно близко за спиной Давида. — Натанель сказал, чтобы ты ждал здесь. Или забыл? — Он положил руку на плечо Давида и болезненно стиснул его.

Давид медленно повернулся, изо всех сил стараясь выглядеть расслабленно. Он даже подавил в себе желание стряхнуть его руку с плеча.

Матоль, используя свои таланты, подобрался к нему совершенно бесшумно и теперь, оскалив в ухмылке желтые зубы, стоял с выражением ожидания на лице. Давид понимал, что этот человек надеется скрасить ожидание при помощи потасовки. Хотя Давид с удовольствием пошел бы на это, он взял себя в руки. Он не доставит Матолю удовольствия повеселиться за свой счет, потому что в этой драке ему придется сдерживаться. Ведь этот боец гораздо выше его по рангу.

— Что, язык проглотил?

В вопросе слышалось разочарование, а давление руки на ключицу Давида все усиливалось. Матоль подошел ближе. Давид знал, что ему вообще-то следует отпрянуть и сказать что-нибудь примирительное, но вместо этого ответил на вызывающий взгляд.

Словно он только и ждал этого знака, волк в Давиде выпрямился и занял выжидательную позицию. Внезапно все чувства Давида смешались и странным образом обострились. Возникло ощущение, что кожа живет своей собственной жизнью. Волк просто ждал, повинуясь зову, когда можно будет слиться с ним воедино, чтобы наконец-то поставить Матоля на место. Но Давид стоял, опустив взгляд. Каким бы соблазнительным ни было предложение демона, он не станет давать ему возможность подняться по иерархии при помощи драки. Вступая в стаю Хагена, Давид для себя решил, что никогда не покинет самой нижней ступеньки, пусть даже волк станет настойчиво требовать этого.

— Ну-ну, неженка… Что, это и все? Не будет даже негромкого рычания?

Матоль громогласно расхохотался, но разочарование его было почти ощутимым. Столь поспешное подчинение было не в его вкусе и совсем не отвечало его ожиданиям по отношению к любимчику Натанеля. Этот молодой парень, делающий вид, будто не может сосчитать до трех, излучал силу, которую Матолю непременно хотелось сломать. Похоже, нужно принимать более суровые меры, чтобы вывести его из себя!

Ни на что особенно не надеясь, он врезал тупо смотревшему в пол Давиду под ребра, на что тот не отреагировал. Матоль обернулся к Лойгу, который вышел из оцепенения и теперь, не изменившись в лице, наблюдал за происходящим.

Матоль поднял обе руки, словно хотел сказать: ну что я могу поделать? А потом развернулся, собираясь отвесить Давиду звонкую оплеуху. Но тот неожиданно ловко уклонился, и удар пришелся в пустоту. Едва оправившись от неудачной атаки, Матоль бросился к переминавшемуся с ноги на ногу Давиду, который невольно сжал кулаки и вызывающе посмотрел на противника.

— Чего таращишься? — взбеленился Матоль. — Строишь тут из себя, а как дело доходит до драки, сразу хвост поджимаешь?

Побледнев от злости, он размахнулся, собираясь нанести новый удар, но Давид встал так, что Матоль едва не налетел на него.

— Только попробуй сделать это еще раз, и я сломаю тебе запястье! — пригрозил Давид, и его волк возбужденно завыл.

От неожиданности Матоль попятился. Но прежде чем он успел овладеть собой, его отвлек зов, противиться которому он не мог. Давид, который только что воспринимал только своего противника, тоже подскочил на месте. Оба отреагировали подобно хорошо выдрессированным собакам, которым свистнул хозяин. Да так оно и было: во двор вышел Натанель в сопровождении приземистого человека в синем комбинезоне и, слегка покачиваясь, направился к ним.

Натанель молчал, но излучал нечто, от чего по спине Давида побежали мурашки. Он машинально опустил голову, расслабил мускулатуру плеч, которая только что готова была рвать на части, и сосредоточился на носках своих сапог. Он с большим трудом устоял против искушения подбежать к Натанелю и встать рядом с ним. Матоль же шмыгнул к своему напарнику, который все еще сидел на корточках, притворяясь, что дремлет. Натанелю не нужны были широкие жесты для того, чтобы вызвать уважение.

— Меня радует, что вы, ребята, прямо горите желанием действовать! — сказал он, и голос его был хриплым от насмешки. — Сегодня нам нужно разобраться еще с одной фурой. Наш друг Бремен пригнал нам по реке нового партнера, с которым мы впервые будем иметь дело. Поэтому все происходило немного дольше, чем обычно. Мы должны были сначала согласовать свои действия. Тур в пограничную область, в конце концов, заслуживает надбавки за риск.