Судьбы и фурии - Лорен Грофф Страница 21

Она выглядела даже более нервной, чем обычно. На улице раздался звук выхлопа, и Рейчел выронила стакан.

– Позволь мне, – смиренно сказала она, обращаясь к Матильде. – Я такая неуклюжая.

– Ничего страшного, я уберу, – сказала Матильда. – Я слышала, что ты говорила о новом цвете, но, ты знаешь, мне он нравится.

Она сгребла осколки и выкинула в мусор. В общую кучу упала капелька крови – Матильда порезала указательный палец, но даже не почувствовала.

– Черт, – прошептала она.

– Мне тоже нравится, – подала голос Луанна. За последний год ее разнесло просто как на дрожжах. – Я имею в виду… подходящий фон для украденной картины.

– Хватит об этом напоминать, – сказала Матильда. – Питни ее сломал, Ариель приказал мне ее выбросить. Я так и сделала. Чтобы все было честно, мне нужно было бы всего лишь достать ее из мусорной корзины.

Луанна пожала плечами, но улыбка ее вышла скованной.

– Со всем моим почтением, – вставил Чолли. – Это худшая вечеринка в истории вечеринок. Мы уже говорим о стенах. Сьюзан и Натали трахаются, а Даника вообще спит на коврике. Как вам вообще пришла в голову вечеринка с дегустацией вина? Что двадцатилетние вообще могут знать о вине? В старшей школе и то вечеринки получше были.

Лотто улыбнулся, и на всех это подействовало, как восход солнца, – они тут же ожили.

– Мы тогда были дикими, – сказал Лотто и повернулся к остальным. – Моя семья несколько месяцев мирно жили на Пляже Полумесяца, а потом появился Чолли и дошло до того, что моя матушка отослала меня в частную школу. Но это было классное время. Мы тогда почти не спали. Я даже не вспомню, сколько всяких наркотиков мы перепробовали. Чолл, помнишь ту вечеринку в заброшенном доме на болоте? Я трахал девчонку на крыше, потом начался пожар, я похватал наше барахло, мы свалились в кусты со второго этажа, и, когда я выбрался, мой хрен просто вывалился из штанов. Пожарные хлопали.

Все засмеялись, и Лотто продолжил:

– Это была моя последняя ночь во Флориде. Ма вышвырнула меня на следующий день. Сколько она всего пообещала школе… так я и не был дома с тех пор.

Чолли кашлянул. Все посмотрели на него.

– Ты… говорил о моей сестре. Это ее. Ты трахнул.

– Черт! – сказал Лотто. – Прости, Чолл, я идиот.

Чолли сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.

– В тот день я сломал ногу, когда мы строили ту спираль из песка перед вечеринкой. И когда вся эта хрень случилась, я был в отделении хирургии.

Повисла долгая пауза.

– Мне очень стыдно, – сказал Лотто.

– Забудь, – сказал Чолли. – Она к тому моменту уже успела перетрахать всю футбольную команду.

Девушка Ольга, с которой пришел Чолли, издала удивленный звук. Она была какой-то второсортной моделью из СССР, но такой красивой, что Лотто вынужден был признать – рядом с ней меркла даже Матильда.

[Немудрено – в такие-то дни.]

Лотто взглянул на свою жену. Какой же она выглядела неряшливой с немытой головой, в футболке и очках. Не стоило ему наставить на этом сборище. Он переживал за нее, она уже несколько недель ходила притихшая и подавленная. Что-то явно было не так. Все, что он говорил, было не так, все его шутки тоже. Может, у нее проблемы на работе? Один раз он даже спросил ее об этом. Она явно была несчастна, ей стоило уволиться, а им обоим – создать наконец нормальную семью. Если у Антуанетты появится внук, они наверняка воссоединятся. Тогда у них будет много денег, достаточно для того, чтобы Матильда немного расслабилась, разобралась, чего ей на самом деле хочется от жизни. Они встретились, когда она была свободной художницей, пробовала себя то в том, то в этом, но никак не могла найти русло, в которое могла бы направить свой потенциал. Этим она его и зацепила. Может, дети – это то самое русло? Сейчас она бы зашипела на него: хватит, Лотто, хватит этой бесконечной болтовни о детях. Они еще слишком молоды, к тому же из их компании всего несколько человек обзавелись детьми, и то ненамеренно.

На этом аргументе Лотто обычно сдавался. Сворачивал дискуссию и пытался отвлечь ее разными видео и выпивкой. Он думал, что вечеринка с дегустацией вина немножко ее взбодрит, но теперь ему стало ясно, что все, чего она хотела, – это спрятаться в своей норке и забраться на новый матрас в спальне с вышитыми занавесками.

Сегодня ночью он взял ее чуть ли не силой, и его захлестнула паника. Что если она собирается уйти от него и это ее плохое настроение связано не с ней самой, а с ним? Он знал, что разочаровал ее. Что, если она начала думать, что могла бы найти кого-нибудь получше?

Когда она подошла, он протянул к ней руки, но она всего лишь подала ему платок, чтобы он смог сделать красивый бантик на ее кровоточащем пальце.

– Не знаю. По-моему, это весело, – сказала Рейчел. Милая Рейчел с точеным личиком и голодным блеском в глазах. На выходные она решила остаться в городе. Ей еще не было и четырнадцати, а она уже выглядела уставшей. Лотто заметил, что ногти у нее обкусаны до крови. Стоило поговорить с Салли, вдруг с ней происходит что-то, о чем ему надо знать?

– Приходится многому учиться, – продолжала она. – В пятницу вечером в общежитии будет пижамная вечеринка.

– Могу себе представить. Мятный шнапс, «Клуб Завтрак» по видику, а потом кто-нибудь запрется в ванной на всю ночь и будет рыдать. Полуночная беготня нагишом по двору и игра в бутылочку с другими девчонками. А моя маленькая королева Рейчел будет сидеть в углу с книжкой в своих пижамных штанишках с лобстерами и осуждать их всех.

– Записи в моем выпускном журнале будут потрясающими, – сказала Рейчел. – Скучная и банальная. Сплошное разочарование. Пальцы вниз.

Все засмеялись, и ощущение безнадеги, завязавшее комнату тугим узлом, слегка ослабло. В основном, конечно, благодаря Рейчел. После небольшой паузы Луанна спросила:

– Скажи, а холсты ты таскала из галереи тоже из чувства профессиональной этики?

– Черт подери! – не выдержала Матильда. – А если бы кто-нибудь другой вытащил их из мусора, все было бы в порядке? Ты, например? Какого черта, Луанна, ты что, завидуешь?

Луанна скорчила рожицу. Конечно, она завидовала. Лотто вдруг пришло на ум, что, должно быть, ей приходилось несладко, когда Матильда работала в галерее. Та ведь всегда была во всем первой. Эрудированная, умная, вежливая. Понятное дело, что и Ариелю она нравилась больше. Матильда всем нравилась больше.

– Ха, – фыркнула Луанна. – Вот это да. Я завидую? Тебе?

– Пожалуйста, хватит, – сказал Чолли. – Если бы речь шла о картине Пикассо, все бы потом назвали Матильду дальновидной. Ведешь себя как сучка.

– Ты назвал меня сучкой? Да я даже не знаю, кто ты, – сказала Луанна.

– Мы виделись уже миллион раз. И ты каждый раз это повторяешь, – сказал Чолли.

Даника наблюдала за их перепалкой как за игрой в пинг-понг. Она похудела еще сильнее, ее руки и щеки покрылись странным пушком. И она смеялась.