Избранницы тьмы. Ужин с вампиром - Эбигейл Гиббс Страница 21

закрыла рот руками, у меня перехватило дыхание.

— Она была убита? — Не знаю, что я ожидала услышать, но точно не это. Что-то капнуло мне на колени, и я удивилась, когда поняла, что плачу. Я пересела поближе к Фабиану и положила руку на подлокотник кресла, не отдавая себе отчета в том, что делаю.

— Мне так жаль, — прошептала я. — Не нужно было расспрашивать тебя.

Он обнял меня за талию и опустил голову мне на живот. Я напряглась при его прикосновении, но он, казалось, не замечал возникшей неловкости.

— Все в порядке, — пробормотал он. — Ты ведь не знала. Прошло два с половиной года, но для нас все это было словно вчера Смерть королевы уничтожила нас. Мы ее так любили. Тысячи пришли на ее похороны. — Предложения Фабиана были бессвязны и обрывались; воспоминания до сих пор причиняли ему боль. — Это был самый ужасный день в моей жизни. Очень многие плакали, а ты знаешь, Виолетта, вампиры просто так не проливают слез. Но они все рыдали. Это было ужасно. Я привык к тому, что люди умирают, но здесь… было по-другому. Я как будто потерял часть себя, как будто умерла частичка моего сердца.

Я кивнула, прекрасно понимая, о чем он говорит.

— А потом все изменилось. Никто уже не был таким, как прежде. Король переехал из главной спальни, и ее занял Каспар. Король Владимир умер вместе со своей женой.

Глаза Фабиана наполнились раскаянием, болью и сожалением.

— В то время произошло много массовых убийств. Ты замечала.

Мои глаза расширились. В газетной статье убийство на Трафальгарской площади сравнивали с преступлением «Кровопийцы из Кента», совершенным приблизительно тогда.

— А Каспар? — спросила я.

— Он тяжело перенес смерть матери. Тяжелее, чем все мы. Они были очень близки. Но это не единственная причина. Только чет вертый и седьмой ребенок в семье могут наследовать трон, и ее смерть означала, что седьмого ребенка никогда не будет и он единственный наследник.

Его глаза опять почернели, и он крепко прижал меня к себе. Я не громко заскулила, когда он чуть не раздавил мою грудную клетку. Фабиан ослабил хватку, но его кулаки остались крепко сжатыми.

Горе изменило его. Он больше не тот Каспар, который был мне хорошим другом. — Юноша глухо засмеялся. — Конечно, он тогда был бабником, но это ничто по сравнению с тем, каким он стал сейчас. Сейчас он злоупотребляет своей властью, укладывая в постель все, что движется, и убивает не задумываясь… — Он замолчал, слишком расстроенный, чтобы продолжать.

Да, я знала этого Каспара. Но несмотря на отвращение к нему за все, что он сделал со мной, меня наполнила жалость. Я знала, что он чувствовал. Знала, как горе входит и полностью изменяет твою жизнь. Знала, как оно может заставить ненавидеть всех тех, кого ты так страстно любишь. Знала, как ты готов на все, чтобы приглушить эту боль хоть на мгновение.

— Мне бы очень хотелось, Виолетта, чтобы ты познакомилась с нами до этого ужасного события. Ты была бы другого мнения о нас.

Я ничего не сказала, потому что была не согласна. Ненависть к вампирам таилась глубоко внутри меня, она передавалась из поколения в поколение, начиная с первых людей, которые первыми научились бояться этих могущественных существ.

— С королевой умерла надежда на мир с истребителями и людьми. Война становится все более реальной. — Фабиан прижал меня крепче, словно я не была на противоположной стороне конфликта. — Она разрушит нас, если ты не одна из тех, о ком говорится в Пророчестве.

Я отодвинулась и опустилась на подлокотник кресла.

— Пророчестве?

— В Пророчество о Героинях. Еще в восьмом веке какой-то ненормальный старик предсказал, что однажды девять «избранных героинь» найдут друг друга и выстроят прочный мир между нами и человечеством. Но зачем в таком важном вопросе полагаться на судьбу? Все были уверены, что королева сможет это сделать… а теперь нам остается только верить в невозможное, — закончил он с горечью в голосе.

— Но знаешь, что самое ужасное, Виолетта? — спросил он по-

сле долгой паузы, сжимая руки в кулаки. — Это было спланировано- У нас есть информация, что кто-то в твоем правительстве заказал убийство королевы. Кто именно, неизвестно. Но клянусь, если я когда-нибудь узнаю, то выпью кровь всех, кого он любит, чтобы они знали, каково это терять близких. Чтобы тоже почувствовали эту боль… — Он закончил, рыча и сжав губы. Его глаза поперемен но то наливались кровью, то чернели.

Я отскочила, испугавшись такого Фабиана, о существовании которого подозревала, но никогда не видела. Его светлые волосы упа ли на полные ярости глаза. Внезапно выражение лица смягчилось и глаза снова стали небесно-голубыми.

— Прости меня, Виолетта. Тебе не нужно было это знать, — пробормотал он тихо и снова прижал меня к себе. Я опустилась на подлокотник кресла, позволяя потоку информации проникнуть в мое сознание и пытаясь разобраться в том, что я и так уже знала. Теперь все было ясно.

— Тебе пора спать, — пропел мне на ухо музыкальный голос Фабиана.

Я кивнула, опустив глаза, и почувствовала, как он поднял меня и уложил на постель. Фабиан лег рядом. На какой-то момент меня охватила паника, но она исчезла, когда его губы, холодные, как в морозный зимний день, коснулись моей щеки.

— Сладких снов, Виолетта.

Выключатель щелкнул, и свет погас. Мысли лениво бродили в моей голове, постепенно превращаясь в сон.

Мои отец начал работать в правительстве три года назад. Он не любит вампиров. Я открыла глаза и села прямо на кровати. Он не мог, правда ведь?

'Это совпадение, — твердо сказала я себе. — Совпадение. Любой мог заказать ее убийство. В отчаянии я поместила эту мысль в коробочку в моей голове, закрыла ее, а ключ выбросила. Я никогда больше не подумаю об этом.