Ева. Колыбельная для Титана - Инна Георгиева Страница 21

Впрочем, жизнь иногда любит преподносить сюрпризы:

— Алло, Александр? — после третьего гудка откликнулась Ядвига. Для нее — даже слишком быстрая реакция. — Ты уже вернулся?

— Мама! — слегка прибалдев от ситуации, отозвалась я. — Шурик вернулся, он рядом, но… ты вообще где?!

— С Георгием, — как-то не слишком довольно ответила ведьма. — В Лондоне.

Нормально?!

— А предупредить, что улетаешь слабо было?!

— Dear God! — протянула Ядвига. — Ты прямо хуже Кондратия! Тот тоже мне мозг выел, когда я сказала, что лечу к мужу. Кстати, можешь его найти и «поблагодарить»: я попросила Коню передать тебе, что меня не будет в стране две недели.

— Две недели?! — ахнула я, в ужасе тараща глаза на приборную панель. — А ничего, что у нас тут Титаны вот-вот полезут из-под земли?!

— Кошмар… двое из ларца. Все же, как много гены значат… Ева, ничего тебе делать не надо! — отрезала Ядвига. — Просто ждать. Иногда это самый правильный поступок.

— Но я думала…

— Не надо, доча! — от души посоветовала мама. — Тебе вредно. От мыслей у тебя случаются приступы паники, а у меня — мигрени. А этого, поверь, не стоит ни один Титан. И вообще — считай, что на две недели вселенское зло освободило тебя от обязанностей этой, как ее… Сейлор Мун! Наслаждайся. И Александру привет передавай.

Я медленно опустила руку с телефоном себе на колено. Подняла все еще круглые глаза на Шурика.

— Слышал? — спросила, прекрасно зная ответ. У Заклинателей, как и у ведьм, со слухом проблем не бывает. — Что думаешь?

Алекс хмыкнул, внимательно глядя на елку, росшую у здания клуба:

— Думаю, тебе пора на тренировку, пока твой тренер не выбил снежком мне лобовое стекло.

— Да ладно! Полина этого не сделает…

— А ничего, что она уже прицелилась? — с куда большим напряжением в голосе уточнил парень. — Иди на скачки, Ева! Я тебя здесь подожду. Вернешься — поговорим.

Резко обернулась, нашла глазами Казакову и кивнула уже на бегу. Полю, правда, это не остановило: хорошенько размахнувшись, она послала снежок мне в голову. Но я-то привычная! В меня сегодня уже тарелкой бросались: знаете, как быстро это учит уклоняться?

— Мазила! — крикнула, когда снаряд, пролетев надо мной, белой кометой впорхнул в салон. «Снайпер» замерла на полусогнутых:

— Да нет, — пробормотала растерянным тоном. — На этот раз я, кажется, попала. Бежим! — и, не оглядываясь, первая помчалась в конюшню.

Из глубины машины ей в след громко и с чувством матерился Заклинатель.

Полина взгромоздила на Нимфу (к моему приезду гнев тренера несколько поутих, и наказание в виде Горбунка было решено перенести на «как-нибудь потом») тяжелое седло, подняла на меня задумчивый взгляд и с тоской протянула:

— Что-то у меня в последнее время ничего не складывается.

Я оторвала глаза от подпруги:

— Это ты сейчас о снежке? Не переживай, Алекс простит. Ты же ему не камень в стекло швырнула, в конце концов.

— Да я не об этом, — скривилась готесса и вдруг как рявкнет. — Рот открой!!!

Боже, какой голосище! Я аж за сердце схватилась, а Нимфа, которая в очередной раз упрямо отказывалась взять в рот трензеля, хватанула их с таким рвением, будто собиралась проглотить.

— Такое чувство, что от меня отвернулась удача, — как ни в чем не бывало, продолжила Полина. — С Богданом вон рассталась.

— А как же твой мега-расчудесный план по его возвращению? — изогнула я бровь. — Или ты больше не веришь в его успех?

На меня подняли мрачный и даже чуточку обиженный взгляд:

— Я всегда верю в успех своего дела! Просто на меня, кажется, напал весенний депрессняк. Как думаешь, такой бывает?

Фигасе заевленьице!

— Полина, — нахмурилась я. — Ты одна из самых умных людей, которых я знаю. Как ты можешь страдать от депрессии?

— То, что я умная, Ева, еще не значит, что я не могу маяться дурью! — резко ответила подруга, сопровождая заявление скорбным вздохом. — А знаешь, что в этой ситуации самое поганое? Я даже пострадать от души не могу!

— Э… — поскребла в затылке. Неужели страдания вдруг стали противозаконными, раз ей кто-то мешает? — Почему?

— Ну, я зашла сегодня утром на сайт, где обычно тусуются такие же убогие… в смысле, ущемленные жизнью, но в целом — очень даже приятные люди, и нашла там девчонку с интересной аватаркой. Дай, думаю, ей выскажусь. Дура!

— Девчонка? — уточнила неуверенно.

— Да я — дура! — отрезала Полина. — Я-то думала, эти сайты специально нужны, чтобы помогать и поддерживать друг друга, а не чтобы выливать на головы другим страдальцам тонны негатива. Короче, я успела только поздороваться, а дальше… Знаешь, я в конце даже какой-то неполноценной себя почувствовала. Серьезно! Потому что она мне такие жести рассказала, что я по любому выхожу победителем по жизни. Одного не понимаю: раз у меня все хорошо, чего ж мне тогда хреново-то так?! Но жаловаться как-то уже расхотелось. Потому что я слезливую историю этой барышни ну никак не переплюну. У нее такиепроблемы!

— На личном фронте? — попыталась угадать я. Блин, ну а от чего еще страдают девушки Полинкиного возраста? Те, у которых проблемы посерьезнее, а возраст повесомее на сайтах не сидят.

— Да на всех фронтах! — выдохнула готесса, пытаясь выровнять стремена. — Ее послушать, так на землю пришли всадники Апокалипсиса! И сосредоточились, падлы, конкретно на ней!

Я мысленно хихикнула, стараясь при этом делать максимально скорбное лицо. Но это было сложно, так как по факту получалось, что Полина злилась от зависти. Мол, чего это кому-то хуже чем мне, раз у меня депрессия? Вот уж точно — непреодолимое желание быть лучше всех. Во всем. Даже в количестве проблем.

— Знаешь, — пришла вдруг мне на ум интересная идея, — выслушать я тебя, конечно, могу. И посочувствовать тоже. Но лучше приходи к нам сегодня, в карты поиграем.

Полина тяжело вздохнула, кивком головы приказывая мне запрыгивать на Нимфу. Коняшка послушно дождалась, пока я суну одну ногу в стремя и медленно, будто нехотя шагнула вперед.

— Стой-стой-стой! — запрыгала я следом, вцепившись обеими руками в седло и стараясь отыскать точку опоры, чтобы оторваться от земли. Полина закатила глаза и от души хлопнула подлую кобылу по крутой шее.

— Фррр! — недовольно мотнула головой Нимфа, что на человеческий язык можно было перевести как «не мешай мне тренировать эту убогую!». Но осталась стоять. Потому что с Полиной и так шутки плохи, а уж когда она в печали… М-да, этот человек не любит страдать в одиночестве.

— Сообразительная кобылка, — процедила я сквозь зубы, поднимаясь, наконец, в седло. — Нахальная как бандерлог, но сообразительная.