Выбор наместницы - Вера Школьникова Страница 21

— Вы как всегда правы, магистр. Увы, я всего лишь слабая женщина, а женщинам свойственно преувеличивать силу и мужество мужчин. Потому я так опасаюсь усугубить последствия своей опрометчивости.

— Я уверен, что граф Инхор предпочтет, чтобы у империи был хоть какой-либо военачальник, пусть даже и семнадцатилетний мальчишка.

Энрисса внутренне улыбнулась: нервничаете, господин магистр, начинаете заговариваться:

— Право же, если вы предлагаете кандидатуру графа Тейвор исходя из этих соображений, то я, пожалуй, останусь при своем первоначальном мнении. А ведь вы уже почти убедили меня!

— Вы меня неправильно поняли, ваше величество! Я говорил о том, что может подумать граф Инхор. Мнение же ордена Дейкар — граф Тейвор способный молодой стратег и сможет стать достойным военачальником, подлинным преемником генерала Айрэ.

— Ну что же, магистр Ир, сама я ничего не понимаю ни в тактике, ни в стратегии, но положусь на мнение ордена Дейкар. Всем известно, что ваши маги — грозные воители. — Она обвела взглядом зал заседаний. — Если никто не изменил свое мнение, то большинством голосов принято решение сохранить чин военачальника и его место в Высоком Совете. Кто-либо выступает против предложения магистра Ира?

На этот раз снова был один голос против. Магистр Илана, несмотря на молодость, блюла верность многолетним традициям.

— Большинством голосов, четыре против одного, граф Тейвор избран новым военачальником империи. Я объявляю сегодняшнее заседание Высокого Совета закрытым, благодарю вас за проявленную мудрость. — Последняя фраза Энриссы входила в утвержденный ритуал. Высокому Совету полагалось давать мудрые советы и принимать мудрые решения, а наместнице — с благодарностью выслушивать и то, и другое.

* * *

Вернувшись в свой кабинет, Энрисса подошла к окну и с наслаждением глотнула свежего воздуха. Все получилось, как она и планировала. Право же, чем дальше, тем сильнее ее раздражала людская предсказуемость. Не возникало ощущения победы, торжества. Она все еще с удовольствием строила планы и просчитывала ход событий, но после очередной победы вместо душевного подъема испытывала усталое раздражение.

Ванр не стал стучать в дверь кабинета, вот уже месяц, как он получил разрешение входить в янтарную комнату в любое время. Наместница знала, что Ванр не злоупотребит ее доверием, и теперь секретарь мог заходить в кабинет без доклада. Энрисса дала ему ключ от потайной двери, спрятанной за одной из янтарных панелей. Дверь Ванру пришлось толкнуть ногой, потому что в руках он нес охапку листов пергамента — все указы, принятые на сегодняшнем заседании Высокого Совета, оформленные должным образом и ожидающие лишь подписи наместницы. Энрисса взяла со стола перо и начала подписывать бумаги прямо на подоконнике, при свете последних солнечных лучей. Она быстро проглядывала документ, ставила внизу размашистую подпись и отдавала лист обратно Ванру, стоявшему за ее спиной. Подписанный наместницей указ в тот же миг принимал силу закона, поэтому она тщательно перечитывала каждый документ, небрежность переписчика могла дорого обойтись. Стопка листов на подоконнике становилась все тоньше и, наконец, Энрисса взяла последний лист, исписанный знакомым почерком.

— Что это значит, господин Пасуаш? — Ее голос приобрел опасную вкрадчивость, — Вы недовольны своим положением? Не успели начать службу, как уже подаете в отставку?

— Ваше величество, что вы! Я всем доволен. Просто мой младший брат не может один справиться с хозяйством, он вызвал меня на родину, помочь ему в поместье.

— Что за чушь! С вашим так называемым поместьем управится пятилетний ребенок! Всего хозяйства — разваливающийся курятник!

— Ваше величество, прошу вас, подпишите. Я все равно не могу остаться здесь.

— Да объясните же, в чем дело! Устали работать на двух хозяев?

Ванр побледнел, он был уверен, что наместница не в курсе его «сотрудничества» с орденом Дейкар.

— Ваше величество, я не мог им отказать, это же маги! Но я не передавал им ничего важного, вы же и сами знаете, раз до сих пор не выгнали меня!

— Знаю. Но в чем тогда дело? Вы понимаете, что у меня достаточно причин отправить вас не в отставку, а в тюрьму, а то и на плаху? Я ведь предупреждала вас еще в самом начале!

Энрисса не понимала, что произошло, она дала Ванру все, о чем только можно мечтать: положение, деньги, влияние. Она даже закрывала глаза на его шалости с орденом Дейкар, умело извлекая из этого пользу. И вот теперь дерзкий мальчишка осмеливается подать в отставку?! Осмеливается отказаться служить ей?! Но почему? Наместница ожидала от своего секретаря любого предательства, любого подвоха, но только не прошения об отставке.

— Как будет угодно вашему величеству. Подготовить приказ?

— Вы что, с ума сошли? Или пьяны?

— Да, ваше величество, я сошел с ума. Отправьте меня в отставку, умоляю, — Ванр рухнул на колени.

— Вы не отправитесь никуда, пока не объяснитесь!

— Ваше величество, простите меня, но я… я больше не могу быть рядом с вами.

— Что?!

— Послушайте, только не перебивайте, иначе я не смогу сказать, не решусь. Когда я первый раз увидел вас, я еще не знал, кто вы и это погубило меня. Пусть недолго, но я видел в вас обычную женщину, нет, необычную, самую прекрасную, самую остроумную, самую добрую, но живую и доступную!

Энрисса с трудом сдержалась, чтобы не остановить безумца. Да он же объясняется ей в любви, ей, наместнице, супруге короля Элиана! За это даже не рубят голову, за это четвертуют, без различия чина и титула!

Ванр перевел дыхание:

— Потом вы оказались наместницей, и я стал служить вам, потому что хотел быть рядом, без всякой надежды, просто видеть вас каждый день, я же понимаю, что есть в мире невозможные вещи. И я служил вам, как мог, как умел. Я научился угадывать ваши желания и понимать вас без слов, я старался быть нужным вам. Все во мне кричало: она живая, она настоящая, она женщина! Но я убеждал себя, что даже думать так — кощунство! Я не могу больше, ваше величество, я мужчина, а вы, будь вы хоть трижды наместница, женщина! Женщина, которую я люблю. Я не могу оставаться рядом с вами, в этом дворце. Иначе… иначе меня скоро действительно будет за что казнить.

Энрисса застыла перед стоящим на коленях мужчиной. Великие боги, сколько раз она мечтала услышать такие слова, всего лишь услышать, один раз в жизни, раз уж ей отказано во всем остальном. Но никто не решался: она ловила на себе влажные мужские взгляды, слышала едва уловимый шепот, но никто не осмеливался повторить вслух то, что проносилось в мыслях. Она уже почти смирилась, и тут… боги, боги, что же ей теперь делать? Подписать отставку, и больше никогда его не видеть. Это единственное решение. Энрисса потянулась за пером и с удивлением почувствовала соль на губах. Она плачет?! Но ведь она никогда не плакала, даже в детстве, даже в тот проклятый день, когда ее обвенчали с куском камня. Перед глазами все расплывалось, она никак не могла найти перо: