Летучий Голландец - Ричард Кнаак Страница 21

Вопросы, которые он хотел задать, внезапно исчезли из егопамяти, но в тот момент это не имело значения. Он ощутил необходимость что-тообъяснить. Он должен заставить хоть одного человека понять, что не собиралсяразрушать один мир за другим. Если кто-то и может понять, то, конечно, кто-тоиз беглецов.

— Я собирался открыть новые перспективы, дать нам всем новыесилы. Я не знал, что открываю врата потопа. Я не знал, что подрываю саму сутьсуществования. Я думал, что предусмотрел любую случайность. Как мог япредвидеть, что произойдет такое?!

Пленник отстранился от него подальше. Голландца поразилнастоящий ужас в его глазах. В голове его взорвались воспоминания о всех тех,кто сгинул. В ушах его снова зазвучал шепот и обвиняющие крики ушедших,становясь все громче с каждым ударом сердца. Они все погибли из-за него… из-занего, из-за него.

— Я этого не хотел!

Раздавленный голосами и своим собственным чувством вины,Голландец согнулся, будто пытаясь спрятаться от обвинений. Не помня себя, онвыпустил кулак беглеца. Для него сейчас существовала лишь битва с призраками всвоем разуме. Эмигрант мог бы сейчас его ударить, и Голландец бы не заметил.Это — слишком легкое наказание за то, что он сделал.

Вместо того чтобы напасть, беглец во все глаза смотрел, какскрытый мантией человек с обветренным лицом оперся на стекло витрины, все ещемоля невидимые души о понимании. Затем, осознав, что он свободен, беглецовладел своими чувствами и бросился бежать изо всех сил. Голландец не мог егоостановить. Он даже не помнил, что с ним кто-то был. Были только призраки.

Только призраки…

— Эй, мистер, с вами все в порядке? — Голос прорвался сквозьхор привидений.

Голландца омывали другие голоса, они тоже могли бы бытьпризраками, но звучали так близко, так реально. Очень медленно его демоныотлетели на задний план. Мятущийся изгнанник очнулся и осознал, где находится.

— Почему он так одет?

— Вызовите врача или полицейского, у него, наверное, удар!

— Не трогайте его!

— Что за одежда на нем?

«Они видят меня, — наконец понял Голландец. — Они менявидят».

Он настолько потерял над собой контроль, что полностью вошелв окружающую реальность. Что они, эти эфемерные души, должны думать о нем?Считают его сумасшедшим? В таких обстоятельствах это самая правдоподобная идея.Сам Голландец и то допускал правильность такого подозрения, — Мистер, вампомочь? — Теперь Голландец видел, что голос принадлежит пожилому темнокожемуджентльмену небольшого роста.

— Думаю, уже вызвали «скорую помощь».

Старик… Самый возраст этого «благодетеля» напомнил Голландцуо том, что здесь должно произойти. Все, окружающие его сейчас, должны погибнутьв ужасной катастрофе.

И он пойдет дальше, если только не попробует наконецсовершить что-то конкретное.

Притянув старика к себе, Голландец прошептал:

— Я виноват. Я сделаю что смогу.

— Что?

Проклятый изгнанник легонько оттолкнул низкорослогособеседника и пошел сквозь собравшуюся толпу. Они расступались перед ним, незадумываясь, подчиняясь молчаливому приказу. Голландец не оглянулся, он и такзнал, что пока он дошел до угла, люди, хотевшие ему помочь, уже отправились посвоим обыденным делам. Они забудут, как и все остальные, с кем он сталкивался.Жаль, что он не мог вернуть назад помощь, которую они вызвали, но эта ситуацияразрешится как-нибудь сама собой без его участия.

Голландец шепотом выругался, браня себя за свое поведение.Слова беглеца были так горьки потому, что нашли отклик в его собственной душе.Очевидно, даже злополучные беглецы, эмигранты, появлявшиеся в каждом новом мирераньше него, знали о его преступлениях, и с каждой новой катастрофой ихненависть, без сомнения, росла. Надейся Голландец, что они могли справедливоосудить его, он с радостью явился бы, чтобы подчиниться приговору. К несчастью,они ничего не могли ему сделать. Его наказание — в других руках.

Он должен найти выход, пусть не для себя, для других.

Того беглеца нигде не было видно, но Голландца это и незаботило. У него нет ни малейшего желания повторять эту сцену, снова оживлятьобвинения.

Однако… Кое-что из сказанного этим человеком занозой заселоу него в мозгу. Он вспомнил о титуле, который упомянул этот беглец и еще один —в другом, раннем варианте. Тот случай произошел в продуваемых всеми ветрамирайонах местности, называемой Британика. Властелин Теней. Кроме того, он слышалимя Сын Мрака, произносимое с той же интонацией ужаса. Эмигранты произносилититул очень уверенно, как будто хорошо знали того, кто его носит. Но как этомогло получиться, если сам он с ними почти не общался?

Впервые Голландец задумался, а не существует ли некто,действительно носящий этот титул. Вслух же он добавил:

— Существует ли в реальности Властелин Теней?

И если да, он может лучше, чем беглецы, оказаться осведомлено злосчастных действиях Голландца и их ужасающих последствиях. Возможно,Властелин Теней, если он существует, знает ответы, нужные Голландцу.

«Но они его боятся. Боятся не меньше, чем я боюсь голосов…»

Это навело его на мысль об охотниках. Они ловят беглецов, абеглецы боятся Сына Мрака. Очень разумно предположить, что существует связьмежду нечеловеческими тварями и этим человеком — призраком, которого пытаютсяизбежать эмигранты. Значит, чтобы найти Властелина Теней, ему придетсявсего-навсего найти одного из Рошалей. Не так легко, но и не невозможно. Теперьболее, чем когда-либо, он пожалел о тщетности своих встреч с этими созданиями.

«Следует изменить тактику, если мне встретится кто-нибудь изних. Нельзя допускать их разрушения». В городе должен находиться по крайнеймере еще один; по одному Голландец их никогда не встречал. «Со следующимохотником я обойдусь осторожнее».

Взглянув на облачность, изгнанник снова задался вопросом,сколько им осталось времени. Эта версия может оказаться ложной, бессмысленнойтратой драгоценного времени. Сын Мрака может быть выдумкой, возникшей оттого,что беглецы не понимают истинных причин их вечного пути.

В конце концов, может оказаться, что это не что иное, какневерно истолкованный образ самого Голландца.

«Если так, то я проиграл. Этот мир последует за остальными,а я все буду плыть, пока следующая Земля не станет умирать».