Город богов - Брендон Сандерсон Страница 21

Верховный жрец повернулся к Дилафу:

— Первый шаг для покорения страны, артет, очень прост. Надо найди козла отпущения, которого возненавидят все.

— Расскажи мне о них, артет, — попросил Хратен, входя в свою комнату в часовне. Жрец переступил порог вслед за ним. — Я хочу знать все, что тебе известно.

— Гнусные, омерзительные создания, — прошипел Дилаф. — Даже мысли о них отравляют душу и разум. Каждый день я молюсь об их исчезновении с лица земли.

Хратен плотно закрыл дверь. Ответ арелонца его не обрадовал; Дилаф переступил все границы праведного негодования.

— Артет, я разделяю твои чувства. Но если ты хочешь стать моим одивом, тебе придется научиться выглядывать за рамки своих предубеждений. Джаддет подарил элантрийцам жизнь с какой-то целью, и я не смогу понять его замысел, если ты отказываешься поделиться сведениями.

Дилаф оторопело заморгал. Впервые после посещения Элантриса в его глазах пробился проблеск здравомыслия.

— Хорошо, ваша светлость.

Хратен ободряюще кивнул.

— Тебе доводилось видеть Элантрис до его падения?

— Да.

— Он действительно был так красив, как говорят?

Дилаф ответил кивком, явно против воли.

— Его незапятнанная белизна поддерживалась руками рабов.

— Рабов?

— Все население Арелона служило элантрийцам рабами, ваша светлость. Лживые боги раздавали обещания спасения в обмен на тяжелый труд.

— А их легендарные магические силы?

— Все ложь, как и их божественность. Тщательно поддерживаемый обман, чтобы заслужить уважение и страх.

— После реода наступил период безвластия, так?

— Безвластие, убийства, бунты и паника, ваша светлость Потом трон захватили купцы.

— А элантрийцы? — Хратен занял место за столом.

— Их оставалось совсем немного. Большинство погибли в мятеже, а тех, что выжили, заперли в Элантрисе. Туда же кидают всех, кого с тех пор забирал шаод. Сразу после реода их облик изменился: они превратились в исковерканные существа, непохожие на людей. Кожу покрыли черные шрамы, как будто плоть отвалилась и обнажила скрытую внутри тьму.

— А превращения? Их число уменьшилось после реода?

— Они продолжаются, ваша светлость, по всему Арелону.

— Почему ты их так ненавидишь, артет?

Дилаф не ожидал вопроса и какое-то время молчал.

— Они есть скверна, ваша светлость.

— И?

— Они лгали нам. Обещали вечность, но не смогли удержать в руках собственной божественности. Столетиями мы прислушивались к их советам, а в результате получили кучку беспомощных, мерзких калек.

— Ты ненавидишь их, потому что разочаровался, — понял Хратен.

— Не я, здешние люди разочаровались. Я следовал путям Дерети задолго до реода.

Джьерн нахмурился.

— Значит, ты убежден, что, кроме проклятия Джаддета, в элантрийцах нет ничего необычного?

— Да, ваша светлость. Как я говорил, элантрийцы поддерживали свою власть сказками и ложью.

Хратен покачал головой и начал снимать доспехи. Дилаф двинулся было помочь, но верховный жрец отмахнулся от артета.

— Как ты тогда объяснишь внезапное превращение обычных людей в элантрийцев?

Дилаф не знал, что ответить.

— Ненависть затмевает способность разглядеть правду, артет. — Хратен повесил нагрудник на стену за столом и растянул губы в удовлетворенной улыбке. Его только что осенила идея, и первая часть плана обрела плоть. — Ты считаешь, что если могущество пришло не от Джаддета, то никакой силы и быть не может.

Лицо арелонца побелело.

— Вы говорите…

— Это не ересь, артет. Вспомни уложения Дерети. Помимо нашего бога существуют и другие силы.

— Свракиссы, — тихо произнес Дилаф.

— Да.

Свракиссы — души людей, ненавидевших Джаддета, последователей святой веры. Шу-Дерет утверждала, что нет ничего более пропитанного злобой, чем душа, которая отказалась от своего шанса на спасение.

— Вы считаете, что элантрийцы — это свракиссы? — в ужасе переспросил Дилаф.

— Существует известная истина, что свракиссы могут управлять телами, в которых скопилось достаточно зла. — Хратен начал расстегивать наколенники. — Неужели так трудно допустить, что все это время они управляли телами элантрийцев и выдавали себя за божеств, совращая неискушенных в духовных путях простаков?

Глаза Дилафа загорелись новым светом, и Хратен заподозрил, что артет уже слышал подобное объяснение. Возможно, ему следовало обдумать зародившуюся идею более тщательно.

Прежде чем заговорить, артет внимательно оглядел верховного жреца.

— Ведь вы сами не верите в то, что говорите? — В его голосе звучал непривычный для обращения к хродену укор.

Хратен постарался ничем не выдать смятения.

— Неважно, во что я верю, артет. Такой вывод напрашивается сам собой; люди его подхватят. Сейчас они видят последние обломки былой аристократии, и зрелище вызывает у людей не отвращение, а жалость. Но демонов не любит никто. Если мы объявим элантрийцев порождениями зла, нас ждет успех. Твоя ненависть к ним похвальна. Но чтобы за тобой последовали остальные, нужна более веская причина, чем разочарование в былых богах.

— Да, ваша светлость.

— Мы — верующие, артет, и нам необходимы враги веры. Элантрийцы и есть наши свракиссы, независимо от того, заняли они души давно умерших людей или обитают в живых телах.

— Конечно, ваша светлость. Мы собираемся их уничтожить? — Лицо Дилафа отражало радостную надежду.

— В свое время. Пока что мы обратим их существование себе на пользу. Ты увидишь, что ненависть объединяет людей гораздо быстрее, чем приверженность общему делу.