Трудовые будни Тёмных Властелинов - Алиса Чернышова Страница 21

Ей показалось, что у обычно невозмутимого учителя слегка дёрнулся глаз. Поспешила успокоиться и разъяснить:

— Подумайте сами, я никогда не занималась этим на практике. Я только теорию и знаю! Ну, и анатомические факторы, разумеется. Но, насколько я понимаю, этого недостаточно. Где мне научиться так быстро?!

— Думаю, это происходит постепенно, — сказал Наместник неожиданно мягко. — И как бы само собой. Рефлексы, инстинкты и прочее. Вам стоит лишь на них положиться.

— Вы же сами меня учили, что у всего есть инструкции! — отметила она. — И некомпетентность — единственное существующее зло. Инстинкты же хороши, если накладываются на теоретические знания. А тут… Вдруг я всё испорчу?

— Признаться, — сказал Наместник задумчиво, — Я всегда обучал вас, как не-живую, учил перенаправлять всю энергию в науку и оценивать всё прагматично. Вы стали мне, как дочь, и порой я даже забывал, что вы — не лич или варлок. Но рано или поздно ваша живая сторона должна была проявиться. И вот это случилось. Сия ситуация лежит в сфере взаимоотношений между живыми, и тут я — плохой учитель. Боюсь, вам придётся разбираться эмпирическим путём. Постепенно.

Дайен побарабанила пальцами по столу. Наместник прав: тут он не может ей помочь. И что же делать? Ответ резонен: надо поймать кого-то из живых. И потребовать инструкции. Желательно — с демонстрациями!

Придя к такому выводу, она тут же успокоилась. Настроение улучшилось, и Дайен принялась отбирать кандидатов в инструкторы.

* * *

— Что? — Марис выпучил глаза. — Ещё раз — что тебе нужно?

— Мне нужна инструкция, — пояснила Дайен спокойно. — Можно — с демонстрацией.

Некромант побледнел и нервно поёрзал.

— А ко мне ты пришла, потому что…

— Некромантки, разговоры которых я слышала, утверждали, что ты красавчик (что объективно объяснимо, ибо у тебя очень гармоничная внешность), что ты опытен в романтическом смысле и порой вступал в отношения с несколькими девушками параллельно. Их это огорчало (очевидно, они — приверженницы моногамии), но все они сходились на том, что у тебя большой половой орган. И потом, если помнишь, именно я лечила тебя от жабьей оспы, которая передаётся только…

— Я понял! — рявкнул он так, будто в этом было что-то неправильное. Глупо — болезнь как болезнь.

— Хорошо, — сказала она примирительно. — Я просто изложила причины, по которым обратилась к тебе. Мне нужно будет принимать участие в ритуале плодородия, а я — не умею.

Некромант передумал бледнеть и покраснел.

— Я… кхм. Дайен, ты понимаешь, что это ненормально?

— Почему? — искренне удивилась она. — Мы оба — некроманты, изучали анатомию и…

— Да хватит! — взорвался он. — При всём уважении к твоему таланту, ты… как бы так помягче… очень странная.

— Да, мне часто это говорят.

— И не зря! — рявкнул Марис. — О таких вещах вслух не просят, понятно? Таких предложений нормальные разумные не делают!

— А как поступают нормальные разумные? В этом же и суть, что я хочу понять!

— Если ты хотела понять, надо было ходить на свидания и общаться с кем-то, кроме трупов в прозекторской, — презрительно сказал Марис. — Извини, но в твоём возрасте задавать такие вопросы просто неприлично! Повезло мне, что Наместник выбрал в ученики не меня!

— Странно, — сказала Дайен сухо. — Мне казалось, что ты всегда хотел занять моё место. Даже ходил к Наместнику с такой просьбой.

Марис вскочил.

— Знаешь, — прошипел он. — Раньше я хотел этого, да. Но теперь, глядя на тебя, рад, что избежал такого счастья: не хватало самому стать сухарём, не понимающим простейших вещей, и остаться чокнутым девственником, бросающим все свои силы на какие-то научные изыскания.

— Мне нравится такая жизнь, — сказала Дайен спокойно. — И моя карьера. И моя наука. И моё Призвание. Каждому — своё.

С этими словами она развернулась и решительно пошла прочь.

Да, именно из-за таких вот вещей она и не любила живых.

Слишком уж странной (именно так, с нажимом и ехидцей это обычно произносилось) она была в их глазах. С мёртвыми в этом смысле было намного проще.

* * *

Следующего подопытного Дайен выбирала дольше и вдумчивей. Это было нелогично и иррационально, но слова Мариса её как-то… обидели, что ли.

Да, это, пожалуй, было правильное слово.

И вот много раз ей Наместник говорил: истинный учёный не обижается, а делает выводы и принимает меры. Логично. Жаль, что Дайен пока что не удавалось быть тем самым истинным учёным — не вполне.

Странная, чокнутая… Да, она всегда больше интересовалась наукой, да, сидела над книгами, пока ровесницы бегали на свидания, да, была девственницей (что, судя по заявлению Мариса, в её возрасте неприлично). Неужели это всё действительно было признаками безумия — по их меркам? Неужели она спросила нечто такое уж ужасное?

С другой стороны, она — не менталист, в болезнях разума не очень разбирается.

Может, и впрямь безумие.

Перед глазами вновь предстал дракон, оранжевый, как утреннее небо. Он ей… пожалуй, понравился. Его не хотелось разочаровать. Эх, была бы мама в живых! Может, тогда…

Вздохнув Дайен снова задумалась.

И, как ни странно, нашла решение.

— Что? — зелёные брови фейри поднялись вверх. — Инструкцию с демонстрацией?

— Да, я знаю, что странная. Давайте это пропустим, — попросила Дайен. — Но вы когда-то говорили, что мой должник. И я подумала…

— Так, — Идалу поднял руки, точно сдаваясь. — Вы неправильно меня поняли: я удивился, и только. А что, кто-то назвал вас странной?

— Да, — пожала она плечами. — Марис. Он…

— О, я вас прошу, — фейри скривился. — Чего вы от него ждали? Он же типичный мальчик-список!

— Эм… мальчик-список? — опешила Дайен.

— Ну, яркий представитель того самого типажа ужасно неуверенных в себе парней, которые думают, что количество побед на любовном фронте возвысит их в глазах окружающих. Обычно считают себя безумно прекрасными и думают, что женщины должны с придыханиям заглядывать им в рот и петь в постели оду. Поверьте, вам повезло, что он отказался — ничего хорошего. Этот типаж интересуется лишь собственным удовольствием и самоутверждением.

— А вы с ним…

— Нет, я ещё не пал так низко! — фыркнул Идалу. — Просто таких ребят за лигу видно.

— Понятно, — сказала Дайен сдержанно.

Для неё это всё было очень, очень сложно. И, как ни странно, фейри, кажется, понял её чувства.

— Вот что, — сказал он. — Предлагаю выпить вакаби и это обсудить. Но договоримся сразу: я помогу вам не в счёт долга (эта история отдельная, и я вам явно обязан большим, чем инструкция с демонстрацией такого рода), а в обмен на честный рассказ. Мне, знаете ли, дико интересно, что же случилось такого, что вы пришли ко мне с такой просьбой!