Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн Страница 21

«Любопытно, куда подался Дей-шан?» — сонно размышляла Тана. Голова этого человека, насаженная на пику, никуда не делась из ее планов; нужно было только немного выждать, еще чуть-чуть…

Она почти задремала, когда тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошел Мер-даланн. Он переоделся, но и в черном кафтане и шароварах выглядел весьма привлекательно. Тана встрепенулась, соскочила на пол и поспешно поклонилась, помня о том, что здешние мужчины любят покорность и почитание. А если она собралась покорять этот мир, то вести себя надо соответственно… Так, чтобы понравиться. Мужчина улыбнулся уголком губ, оглядел Тану с головы до ног.

— За Гиблыми Радугами все такие, как ты?

Она пожала плечами.

— Мой господин, я почти ничего не помню. Ни кем была, ни где жила.

— Довольно, — Мер-даланн сделал нетерпеливый жест, — мне не нужны твои воспоминания. Подойди, я хочу тебя раздеть.

Дальнейшие действия представляли мало интереса для Таны Альен, но вызвали бурный восторг у ее хозяина. Впрочем, он оказался хорошим любовником, нежным и властным одновременно, и Тана, засыпая, подумала о том, что наконец все начало складываться так, как ей бы того хотелось. Она распласталась на мускулистом теле Мер-даланна, впитывая его тепло и наслаждаясь наступившим наконец покоем, и даже во сне чувствовала, как он лениво перебирает пряди ее волос, изредка прикасаясь губами к макушке.

Проснулась к вечеру, и Мер-даланн все еще был с ней.

— Скажи, — он выдохнул ей это в шею, — тот, кто нашел тебя… Он получил твою любовь?

Тана не торопилась отвечать, прошлась легкими поцелуями по гладкой смуглой груди мужчины.

— Тот, кто меня нашел, был благородным человеком. Он вез меня в подарок вашему повелителю, я была для него неприкосновенна. А потом… мерзавец и предатель убил его, чтобы продать меня здесь. И потом… — она выразительно глянула на Мер-даланна, — потом все было так плохо, что я думала — лучше умереть.

— Назови мне имена этих людей, — подобно сытому коту, промурлыкал мужчина, — первый будет помянут в Храме Полночных, второй будет казнен, и его голова украсит стену Иллерона.

Тана едва не рассмеялась вслух, но взяла себя в руки и, напустив на себя скорбный вид, прошептала:

— Первый, что погиб, защищая меня — Уннар-заш. Второй — Дей-шан, предатель и убийца.

— Ты сказала — Уннар-заш? — в голосе Мер-даланна появились металлические нотки, — ты не ошиблась, женщина?

— Нет, — она мотнула головой, — сложно забыть имя того, кто был добр и благороден.

Внезапно Мер-даланн мягко отодвинулся, а затем сел в постели.

— Что? — не поняла Тана, — я огорчила тебя, мой повелитель?

— Уннар-заш, — хрипло повторил он, — Полночные духи, да пребудет с ним их милость…

— Ты… знал его, мой господин? — Тана, в надежде успокоить мужчину, нежно поглаживала его плечи.

— Да, — он горько рассмеялся, — я знал его, Тана! Уннар-заш был моим кровным братом. Моим старшим братом. Моим любимым братом, которого терпеть не мог наш нынешний владыка Зу-Ханн!

— Тогда единственное, что тебе следует сделать, мой господин, это найти убийцу, — сладко прошептала Тана, — и пусть Дей-шан умрет страшной, мучительной смертью. Мои страдания — ничто перед твоими, мой господин. Я страдала, но жива, а твой брат — погиб от руки предателя.

Мер-даланн внезапно отстранился, посмотрел на нее с прищуром. А Тана вдруг поняла, что цвет крепкого чая может быть и холодным. Более того, заставляющим кровь мерзнуть в жилах.

— Сладости быстро надоедают, Тана.

Она замерла. Похоже, Мер-даланн оказался тем экземпляром мужчины, с которым придется считаться.

— Я хочу, чтобы того ублюдка, что убил Уннар-заша, казнили, — просто сказала она, опустив глаза.

— Я тоже этого хочу, — он повел плечами, — но есть кое-что, Тана, о чем я намерен тебя предупредить. Я желаю, чтобы, говоря со мной, ты говорила не с хозяином, а с мужчиной, которого уважаешь. А если чего-то захочешь, то просто скажи.

Тана прикусила губу. До боли, до металлического привкуса крови на языке. Подняла взгляд на Мер-даланна. К Забвению все… Пусть он ее накажет, пусть выбросит вон…

— Откуда я могу знать, что мой мужчина достоин уважения?

Ну вот.

Самое ужасное, что она могла сказать — сказано, так глупо, так опрометчиво. Наверное, она все же сошла с ума, пока ехала в Иллерон, раз позволяет себе такое. И теперь… Что он сделает с ней?

— Думаю, что достоин, — на губах Мер-даланна появилась тонкая улыбка, — и, смею надеяться, ты очень быстро это поймешь.

…На этот раз он взял ее довольно грубо, заставив поначалу вскрикнуть от боли, а потом — стонать от удовольствия, сжигавшего ее всю. И когда удовольствие достигло пика, а мир вокруг взорвался, разлетаясь на куски, Тана почувствовала, как сильные горячие руки обнимают ее, крепко прижимая к себе. Закрыв глаза, ощущая, как медленно гаснут волны наслаждения, она откинулась назад, прижалась к сильной груди мужчины. В голове была звенящая пустота.

— Ты меня полюбишь, — прошептал хрипло Мер-даланн, целуя ее в шею, — ты — слишком редкая возможность поймать мгновение.

И в то мгновение она вдруг подумала: да, полюбит. Наверное, как бы странно это не звучало, уже любит…

Было во всем этом что-то неправильное, иррациональное. Ведь… нельзя так? Нельзя полюбить того, кто тебя купил как вещь и попользовался твоим телом?

…Выходило, что можно.

Тот маленький осколок бывшей Таны, которая оказалась забыта и разбита на тысячи кусочков, уже воспрянул, тянулся к Мер-даланну как тянется росток к солнцу, а ребенок — к матери. От Мер-даланна исходило тепло, необъяснимое, небывалое. То тепло, корого Тана никогда не знала раньше.