Проклят тобою - Яся Белая Страница 21

Поэтому она лишь хмыкнула и уже собиралась закрыть дверь перед носом у этой зарвавшейся нищенки. Тем более что капли залетали через порог, и у ног Тильды образовалась приличная лужа.

Увидев, что её собираются бросить на улице, девушка запаниковала:

— Нет, прошу вас, добрая госпожа, — она схватила Тильду за руки, — не прогоняйте меня. Моя карета перевернулась, слуги погибли, но… но… я, правда, принцесса… И ещё, моя крёстная — фея. Если вы поможете мне, она обязательно вас отблагодарит.

Тильда подумала-подумала да согласилась. В конце концов, она ничего не теряет, даже наоборот — приобретает собеседницу.

Она отступила и пустила девушку в дом. Провела к очагу, налила отвару из чабреца и ромашки. Дала булку.

Девушка рассыпалась в благодарностях и жадно принялась за еду. А когда она насытилась, Тильда отвела её в комнату и велела переодеться в сухое. Тильдино платье было велико девчонке. Но Тильда, обрадованная тем, что у неё появились свободные уши, сразу нашла решение:

— Сейчас тут подвёрнём, там подрежем и немного подправим. Я мигом.

Она принесла корзинку с предметами для шитья, и они принялись рукодельничать.

Тильда говорила без умолку: и про то, что глупые Ганс и Марта залезли в лавку мясника Марка, и про то, как плотничиха Клара намедни споткнулась и рухнула прямо в лужу — так ей и надо, будет меньше нос задирать! — и про барона Фондеброка, который любит канареечные жилеты.

Когда Тильда болтала, работа спорилась в её руках. Вот уже и готово платье для гостьи!

Девушка тоже оказалась не прочь поговорить.

Её звали Элиолл. Её отец правил крошечным королевством к северу отсюда. Принцесса ехала к своему жениху. Только вдруг все забыли, кто он и где его страна. Сбились с дороги. Попали на горную тропку, где случился камнепад.

— Я чудом уцелела, — говорила Элиолл, — должно быть, меня уберегла моя крёстная.

— А она, правда, фея? — полюбопытствовала Тильда, складывая вещи в сундук.

— Конечно, вы скоро сами в этом убедитесь.

Элиолл оказалась милой девушкой и даже вызвалась помочь Тильде по хозяйству. Ведь принцессы маленьких королевств не гнушаются и у очага постоять, и пол подмести. Прислугу то, как правило, содержать не на что. Только самые верные и неприхотливые остаются служить.

Вместе Тильда и Элиолл приготовили вкусный обед. На запахи вышел Карл.

Впервые за долгое время его порадовало поведение жены. Неужели Тильда подобрела и поумнела?

У них не было детей, а если бы были, подумал Карл, то дочь, наверное, походила бы на Элиолл.

После обеда он раскланялся и сказал гостье:

— Вы можете пожить у нас, Ваше Высочество. Скоро ко мне должны приехать люди от барона Фондеброка. Вот с оказией вас и отправим в столицу. А оттуда вам уже помогут вернуться домой.

— Вы очень добры ко мне! — вскричала Элиолл и расцеловала Карла и Тильду. Мужчина и женщина даже растрогались. И ещё больше приуныли, что у них нет детей.

А между тем дождь закончился, и наступила чудесная звёздная ночь.

— Ночь — время фей, — сказала Элиолл. — Сейчас я позову свою крёстную, и она щедро наградит вас за доброту.

Элиолл прикрыла глаза и прижала руку к груди.

И тут… комната наполнилась серебристыми звуками, нежным ароматом и переливчатым сиянием.

Супруги даже прикрылись рукой, так ярко заблестело. Но когда всё-таки отважились посмотреть — увидели прекрасную фею. Она обнимала Элиолл и гладила девушку по волосам.

Крылатая волшебница обернулась к супружеской чете и проговорила певучим нежным голосом:

— Крестница рассказала мне о вашей доброте. Я ценю такие поступки и награжу вас.

Она обвела взглядом комнату и остановилась на горшке, полном пшённой каши.

— Несите-ка его сюда, — скомандовала фея.

Тильда мигом принесла горшок и поставила его на стол. Фея провела над горшком волшебной палочкой, и вот вместо каши в горшке уже поблёскивали золотые монеты.

На этом фея простилась с ними и упорхнула.

Тильда в ту ночь так и не сомкнула глаз: так не терпелось ей рассказать о случившемся всем на свете.

И едва взошло солнце, Тильда выскочила на улицу и давай хвастаться перед каждой соседкой нежданным богатством.

Сорок лет прожила Тильда на свете, а так и не усвоила, что люди злы и завистливы до чужого счастья.

Вот и стал каждый в том городке думать, как бы им тоже разбогатеть.

И давай охотиться на Элиоллу — то водой её обольют, а потом в дом зазовут, чтобы переодеться, то натравят мальчишек-бандитов да сами же и спасут. И все — ждут благодарности.

Элиолла была девочкой доброй. Каждый раз звала свою крёстную, и та наполняла горшки спасителей чистым золотом.

А Тильда пуще прежнего разболталась. Вышла как-то на площадь, где в воскресный день едва не весь городок собирался, и завила:

— Вот! Это я счастья всем принесла! Если бы не я — прозябать бы вам в нищете! Нужно вам меня старостой избрать. Буду всем тут заправлять и тогда наступят благодать и процветание.

Завозмущались все, загалдели.

И тут появилась фея. Признаться, ей весьма надоело награждать этих пройдох, которые не добрые дела вершили, а козни крестнице сами устраивали. И хотя обычно отказать Элиолл она не могла, сегодня феино терпение лопнуло.

— Значит, ты любишь болтать и бахвалиться? — спросила она Тильду.

— Ещё как! — ответила та, не почуяв в словах подвоха.

— Ну что ж, тогда у меня есть для тебя особый подарок.

Фея взмахнула волшебной палочкой, и стала Тильда сорокой.

Остальных жителей городка крылатая волшебница превратила в ворон да галок. А всё золото вновь стало кашей, которая к тому времени успела прогоркнуть.

Лишь Карла фея пожалела.

Только его доброта и желание создавать что-то новое были искренними.

— Отныне ты станешь настоящим творцом. И всё, к чему прикоснуться твои руки, оживёт, — сказала она и исчезла в вихре радужных искр, увлекая за собой крестницу.

Карл изловил свою глупую Тильду и посадил её в клетку. Потом закопал в саду горшочек с золотом (лишь у них золото не стало опять кашей, поскольку добро было настоящим), заколотил дом и ушёл в неизвестном направлении.

А город тот прозвали Вороньим Долом и стали объезжать стороной, потому что считалось, будто над жителями тех мест тяготеет проклятье.

***

Тонья очень взволнована. Её щеки раскраснелись. Она комкает школьный передник и ждёт вердикт учительницы. Тонья хочет быть Сказочницей, когда вырастет.