Последний Хранитель - Дэвид Геммел Страница 20

В полной тишине Шэнноу проехал между ошеломленными всадниками. Дернув поводья, он повернул жеребца.

– Когда он очнется, объясните ему, как опасно красть лошадей, – сказал Шэнноу, обращаясь к ним всем. – Втолкуйте ему это хорошенько. Его седло я оставлю у конюха.

– Он тебя убьет за это, друг, – сказал молодой всадник, ближайший к нему.

– Я не друг тебе, молокосос, и никогда им не буду. Шэнноу поехал дальше, придержав коня, только чтобы посмотреть на мертвого зверя. Он выглядел почти так же, как Шэр-ран в самые последние дни, – пышная львиная грива, пугающие своей массивностью плечи. Шэнноу тронул жеребца каблуками, повернув его к конюшне, откуда навстречу ему выбежал конюх.

– Вы уж простите, менхир, я же помешать им не мог. Их было восемь… нет, десять. Они забрали еще трех чужих лошадей.

– Кто они? Воры?

– Ездят со Скейсом, – ответил конюх, словно это объясняло все.

Шэнноу спешился и отвел жеребца в конюшню. Снял с него седло и бросил в угол, а потом вытер пену с его боков и вычистил шерсть до блеска.

– Отличный конь, – сказал конюх, который последовал за ним в конюшню, заметно прихрамывая. – Ветер небось обгонит!

– Да. А что с твоей ногой?

– Да много лет назад в руднике стойка обломилась. Ну и разбила мне колено. И все равно куда лучше жить на земле, чем под ней. Монет, правда, меньше, зато дышится легче. А что это была за стрельба?

– Они убили льва, которого поймали, – объяснил Шэнноу.

– Дьявол! Как же это я упустил? Один из этих, из человеко-демонов?

– Не знаю. Бежал он на задних ногах.

– Господи, вот бы посмотреть! Их ведь, знаете ли, теперь куда меньше стало, чем прежде. После того, как ворота в Стене исчезли. А прежде весной мы их часто видели. Они целую семью убили у Серебряного ручья. И всех съели, хотите верьте, хотите нет. А он самец был или самка?

– Самец, – сказал Шэнноу.

– Угу! Самок никто вроде бы не видел. Остаются, надо быть, за Стеной.

– Туда кто-нибудь ездит?

– За Стену-то? – переспросил конюх. – Нетушки! Да не в жизнь! Уж поверьте, там такие твари водятся, что человеку никак не выдержать.

– Но если туда никогда не ездили и не ездят, откуда это известно?

Конюх ухмыльнулся:

– Это теперь туда никто не ездит. А вот пять лет назад туда отправилась экспедиция. И только один – из сорока двух – вернулся живым. Это он рассказал про меч в небе. А сам и месяца не протянул. Весь был изранен и изрезан. А потом – два года назад – исчезли ворота. Их трое было – двадцать футов в высоту и в ширину столько же. И как-то утром – нет их, исчезли!

– Ты хочешь сказать, их заложили?

– Исчезли! Будто и не было их никогда. В Стене ни следа пролома. Лишайники на старых камнях, да вьюнки всякие, будто никаких ворот и не было.

* * *

Она понимала суть и видела результаты, но была бессильна остановить процесс… как была бессильна спасти своего сына. Женщина, называвшая себя Шриной, расхаживала по покою размышлений, темные глаза были исполнены гнева, кулаки сжаты.

Один крохотный камешек Сипстрасси мог бы все изменить. Один осколок, не утративший своего золота, мог бы спасти Ошира и других ему подобных. Маленький Люк был бы жив, и Шэр-ран стоял бы сейчас рядом с ней, прежний, гордый, красавец.

Она обыскивала горы и долины, расспрашивала деенков. Но никто никогда не видел такого Камня, черного, точно уголь, и все же пронизанного золотом, теплого на ощупь и умиротворяющего душу.

Она винила себя: ведь она принесла свой Камень в этот дальний край и использовала его, чтобы запечатать Стену. Один великий всплеск энергии Сипстрасси, чтобы уничтожить ворота, которые позволили бы Человеку погубить земли деенков. И вот тогда она и сделала роковое открытие… Человек уже их погубил… еще до второго Падения.

Народ деенков. Народ ДНК. Кошачьи люди. На протяжении веков в мире рождались мутанты и уроды. Шрину учили, что это результат воздействия радиоактивных и всяких других вредоносных отходов, которые загрязнили землю. Но теперь она начала понимать истинное зло, наследие Межвременья. В неблагоприятной среде обитания генная инженерия вышла из-под контроля. Возникали новые расы, другие – например, деенки, – медленно вымирали.

Здешние жрецы верили, что Изменяющиеся взысканы Небесами. Но теперь они появлялись все чаще. Регрессировали целые семьи.

Шрина задыхалась от гнева. В их Приюте она видела книги, слушала записи. Многие болезни в Межвременье лечились с помощью создания бактериальной ДНК и коммерческого ее изготовления. Например, инсулин для диабетиков. Производство, мяса увеличивалось благодаря введению генов роста свиньям и рогатому скоту – активаторные гены, называли их. Однако межвременцы пошли куда дальше.

Чтоб вам истлеть в Аду! Внезапно она улыбнулась этой мысли. Ведь они же и истлевают в Аду. Их омерзительный мир был сметен силами природы, как кровь вымывает гной из болячки.

Тем не менее источник инфекции сохранился – сам Человек. Величайший хищник, совершеннейший убийца. Даже теперь они воюют между собой, устраивают резни, грабят…

Магия земли делала свое дело. Колоссальные уровни радиации, токсины в воздухе, которым они дышат, – все это в совокупности содействовало противоестественному росту агрессивности и насилия.

Спираль истории закручивалась – Человек уже вновь изобрел огнестрельное оружие и поднялся на уровень середины XIX века. Вскоре люди научатся летать, создадут нации, и войны будут все страшнее и кровопролитнее.

Она медленно поднялась по лестнице на обзорную площадку. Отсюда она могла смотреть на улицы города, на снующих по ним людей. Дальше виднелись стада, крестьянские усадьбы. А вдали, точно мерцающая лента – Стена между Мирами. Она почти слышала, как Человек бьет по ней кулаками, вымещая свою ярость на древних камнях.

Шрина перевела взгляд на юг, где над молодыми горами плыли тяжелые тучи, пряча Меч Божий. Она задрожала.

Внезапно на востоке разразилась гроза, и Шрина обернулась, глядя на зигзаги молний, бьющие из громоздящихся туч. Над равниной с воем пронесся Холодный ветер. Она снова задрожала и вошла в дверь.

Город выдержит эту грозу, как он выдержал Первое Падение и сокрушающую ярость Вздыбившегося океана.

Она повернулась к двери и не увидела проблеск голубизны между тучами. Словно ветер отбросил занавеску, и среди клубящейся черноты открылось ясное небо. В центре голубизны сиял золотой диск второго солнца, так что в течение краткого мгновения все предметы на улицах города отбрасывали две тени.