Смертельный танец - Лорел Гамильтон Страница 20

Посмотрев, чем ты там занималась, в той комнате, я теперь знаю, что тебе на честную игру плевать.

Ах это, – сказала она. – Стивен никогда не поднимется в иерархии стаи. В нем нет вызова. Он – подстилка для каждого, кто выше него.

Был, – сказала я.

Ты предлагаешь ему свою защиту?

Я уже слыхала этот вопрос раньше и знала, что его смысл куда более глубок, чем кажется, но мне это было все равно. Я хотела избавить Стивена и готова была для этого на все – убить или стать мишенью. Да все равно, наверное, наемный убийца скоро со мной покончит.

Да, он под моей защитой.

Он и без того под моей защитой, Анита, – сказал Ричард.

Пока ты не готов убивать, чтобы ее подкрепить, это мало что значит в этой компании.

Ты будешь убивать, поддерживая заявление Ричарда о защите? – спросила Райна.

Она не понимает твоего вопроса, – сказал Ричард. – Нечестно его задавать тому, кто не понимает.

Тогда объясни ей это, Ричард, но не сегодня. Сейчас уже поздно, а нам еще снимать и снимать. Уведи свою человечиху и объясни ей правила. Объясни, как глубоко она сегодня себя закопала. Когда она поймет, позвони мне. А я постараюсь сделать дуэль между нами как можно более честной. Скажем, завяжу себе глаза или привяжу руку за спину.

Я хотела что-то сказать, но Ричард перебил:

Пойдем, Анита, нам пора.

Он был прав. Я могла бы убить многих, но не всех. Не подумала прихватить запасной магазин для автомата. Вот глупышка.

Мы вышли из двери – я позади всех, спиной, готовая стрелять в любого, кто высунет голову. Никто не высунул. Ричард нес Стивена в темную весеннюю ночь и не оглядывался, будто знал, что преследования не будет.

Я открыла дверь, и Ричард положил Стивена на заднее сиденье.

Сможешь отвезти нас домой? – спросил он.

Да. Ты сильно ранен?

Нет, но мне надо сидеть позади со Стивеном, на случай, если он очнется.

С этим я не могла спорить. Я поехала. Мы были в безопасности, мы были до сих пор живы. Но если бы они на нас набросились... Ладно, раз нам ничего не грозит, я могу позлиться.

Что ж, мы выжили – спасибо тебе за твой план.

И никто не погиб – спасибо мне за мой план.

Только потому что я была вооружена лучше обычного.

Ты была права, – сказал он. – Это была западня. Ты довольна?

Довольна.

Рад слышать.

Под иронией слышалась усталость.

А что ты мне должен объяснить, Ричард? – Я глянула в зеркало заднего вида, но не смогла рассмотреть лица Ричарда в темноте.

Райна поддерживает приказы Маркса. Она – его лупа. Он ее использует для, тех вещей, которые сам не одобряет – например, для пыток.

Значит, я обозначила себя как твоя лупа.

Да, а я Фенрир. И в обычной ситуации я бы уже выбрал себе лупу. В стае раскол, Анита. Я беру под защиту своих последователей, и если Маркус пытается их обидеть, я выступаю против него, либо мои последователи защищают друг друга с моего одобрения. Если тебя не поддерживают Фенрир или вожак, то идти против вожака – это бунт.

А какое наказание за бунт?

Смерть или увечье.

Я думала, вы заживляете любые раны, кроме смертельных.

Нет, если в рану ткнуть раскаленным металлом. Огонь очищает и останавливает процессы заживления. Только снова открыв рану, ее можно залечить.

У вампиров точно так же, – сказала я.

Я не знал, – ответил Ричард, думая о чем-то другом.

Как же ты поднялся до второго места в стае, никого не убив? У тебя же должно было быть много поединков.

Смертельной обязана быть лишь схватка за место Ульфрика. Мне надо было только побеждать противников.

Вот почему ты занимался карате и поднятием тяжестей – чтобы иметь возможность победить.

Я когда-то спросила, зачем поднимать тяжести, если ты и без того можешь выжать автомобиль. Ричард ответил, что имеет смысл, если любой твой противник умеет выжать автомобиль не меньшего размера. Он был прав.

Да.

Но если ты не убиваешь, то твоя угроза не очень кусается – извини за каламбур.

Мы не звери, Анита. И то, что в стае всегда так было, не значит, что ничего не должно меняться. Мы все равно люди, а это значит, что мы умеем владеть собой. Черт возьми, должен же быть способ получше, чем истреблять друг друга!

Я покачала головой:

Не ругай зря зверей. Настоящие волки не убивают друг друга за ранг.

Только вервольфы, – отозвался Ричард. У него был усталый голос.

Я восхищаюсь твоими целями, Ричард.

Но ты с ними не согласна.

Да, не согласна.

С заднего сиденья донесся вопрос Ричарда:

У Стивена ни одной раны. Почему он кричал?

Я ссутулилась и сейчас заставила себя разогнуться. Сворачивая на старый хайвей № 21, я думала, как бы это поделикатнее ему рассказать, но что деликатного может быть в изнасиловании? Я рассказала, что видела.

Позади воцарилось долгое молчание. Я уже почти доехала до поворота к дому Ричарда, когда он спросил:

И ты думаешь, что, если бы я на своем пути поубивал бы нескольких, этого бы не случилось?

Я думаю, что Райны или Маркуса они боятся больше, чем тебя, следовательно – да.

Если ты подкрепишь мои угрозы убийством, это подорвет все, что я пытался сделать.

Я тебя люблю, Ричард, и восхищаюсь тем, что ты задумал. Я не хочу подрывать твои усилия, но если они снова тронут Стивена, я сделаю, что сказала. Я их убью.

Это мой народ, Анита, я не хочу, чтобы их убивали.

Это не твой народ, Ричард. Это шайка чужих, – у которых с тобой общая болезнь. Вот те оборотни, которые тебя поддерживают, рискуя попасть под гнев Маркуса, – это твой народ. Они ради тебя поставили на карту все, Ричард.

Когда Стивен вступил в стаю, это я сказал Райне, чтобы она его не трогала. Я всегда его защищал.

Твои намерения очень достойны, Ричард, но Стивену они сегодня не помогли.

Если я позволю тебе убивать за меня, Анита, это будет то же самое, что убивать самому.

Я не спрашивала твоего разрешения, Ричард.

Он откинулся на спинку сиденья, и я поняла, что он не пристегнут. Хотела было ему сказать, чтобы пристегнулся, но не стала. Это его машина, и Ричард вполне выживет после полета через лобовое стекло.

То есть, если они тронут Стивена, ты их убьешь не для меня, а потому, что так сказала?

Угроза не стоит ничего, если ты не готов ее выполнить, – сказала я.