Королевская кровь. Темное наследие - Ирина Котова Страница 20

– Конечно! – радостно и очень убедительно ответил студент.

Тем же вечером у Мартина дома собрались друзья. И фон Съедентент, облокотившись на стену под светильником, подсвечиваемый отблесками огня из камина, с выражением зачитал текст с фотографии.

«Знай же, что весною встретилась мне старуха Гретта, про которую говорили, что видит она будущее. Она бросилась под копыта моего коня, и Рьеверн встал как вкопанный. И сказала она мне: „Великий король! Сильна твоя кровь, однако и она ослабнет и семя твое в веках истончится. И с концом Гёттенхольдов начнется конец мира сего. Где твой повелитель, король-ворон?“

„Что ты видела, Гретта?“ – спросил я почтительно, ибо старость, пусть и безумная, требует уважения.

„Видела я Смерть под небом другого мира, мой король, – ответила она, – и смерть Смерти. Видела я камни, видом похожие на застывшую кровь, силы невиданной, которые могут вернуть ее. Изгнана смерть огнем! И твердо держат потомки богов Туру, закрывая ей возможность вернуться. Камни те – божественная рута, смолой свернувшаяся; каждый, обладающий таким, увеличивает силу свою. А вступивший в брак с огнем может тот камень заменить, силу огненную впитав“.

Речь ее становилась бессвязной, но я внимательно слушал, потому что говорила она о тех вещах, которые для дома нашего были непостижимы от начала веков.

Мартин фон Съедентент

„Явлено было мне, что в вершину года, – говорила она, ухватив меня за сапог, – камень нужно окропить кровью пленника и кровью пленившего, се будет ключ от ворот блистающих и ослабит запрет. Падут же врата тогда, когда сила владык земных иссякнет“.

Заклинаю тебя, сын мой, собери провидцев, ибо старуха уже умерла и больше ничего я добиться от нее не смог. Возлагаю на тебя и потомков моих обязанность найти тот камень и открыть путь на Туру нашему божественному покровителю».

Мартин закончил читать и помахал фотографией.

– Ну что? Впечатляет?

– Впечатляет, – расстроенно подтвердила Вики и вздрогнула – в камине звонко треснуло полено.

Тротт молчал, уйдя в себя и рассеянно поднося к губам бокал с вином. Мартин не стал включать верхний свет, оставив для уюта только напольные светильники, и выражение лица инляндца было сложно рассмотреть.

– Ну что же, – подвел итог Алекс. – Для бреда слишком много пересечений с сегодняшним днем. А значит, подтверждается то, к чему мы пришли самостоятельно – все происходящее: и иссякающая стихия Смерти, и буйство нежити, и пространственные прорывы – связано с отсутствием Черного Жреца. По всей видимости, он изгнан в другой мир, и, чтобы вернуть его, нужно провести некий ритуал.

– Да, только нужно теперь понять, что это за ритуал, – сердито сказала Виктория. Она всегда злилась, когда чего-то не понимала. – Что за камень? Что за пленник и пленивший?

– Если смерть – пленник, то пленивший, по логике, огонь, – Мартин уселся в кресло и задумчиво оглянулся на пляшущее в камине пламя. – Вечный Воин. А кровь – кровь их потомков, полагаю. Если только это не метафора и кровью смерти и огня не обозначены их стихии, например. Или еще что-то столь же поэтичное. Учтите, что я переводил со староблакорийского, часть надписи не поддается прочтению, да и смысл при переводе на современный язык может немного меняться. Остается надеяться, – добавил фон Съедентент с невеселым смешком, – что у почившего Гёттенхольда была крепкая память и он не переврал слова старой ведьмы. Забавно все-таки, что мы вынуждены опираться на перевод воспоминаний умирающего о бреде безумной.

– Есть другой вариант? – огрызнулась Виктория.

– Ты еще не похвалила меня за этот, – вкрадчиво сказал барон и посмотрел на ее губы, опустил взгляд ниже и снова нахально взглянул в глаза. На лице его она увидела удовольствие от того, что она сейчас здесь, в его доме, в его кресле – и привычно фыркнула:

– Тебя за что хвалить? За эксплуатацию студентов?

– Он вовсе не выглядел угнетенным, поверь, – заверил ее Мартин. – Да и вообще, за угнетением неофитов обращайся к Максу, он в этом деле светоч и образец. Малыш, ты чего молчишь? Заснул?

Тротт поморщился и допил вино.

– Не вижу причин для оживления и радости, – сухо проговорил он. – Положим, конец света возможно остановить, если вернуть Черного Жреца. Для этого всего-то нужно найти неизвестный камень, окропить его неизвестно чем в непонятно какой день и ждать, пока ослабнет сила королей. А если это сработает, в чем я сильно сомневаюсь, вспомним видения Алекса про тысячи чудовищ из Нижнего мира. Не открытие ли прохода для бога спровоцирует массовое нашествие таких тварей, как тха-охон-ги? И не будет ли это катастрофичнее падения стихий?

– Ну что, – жизнерадостно вмешался Мартин, – перспективы отличные. Если не пытаться вернуть Жреца, конец света точно наступит вместе с уходом магии и катаклизмами. Если пытаться – есть большой риск, что нас всех сожрут гигантские муравьи и добьет война.

– Может, именно отсутствие Смерти на Туре и уход магии поспособствуют открытию порталов, – возразила Вики.

– Предположения, – проворчал Макс недовольно. – Вот именно, что мы гадаем, а не знаем. А для принятия решений нужны факты.

– Да, о фактах, – вспомнил Свидерский. – Первая партия твоих камер со спектральным ви́дением готова, Макс. Уже договорились, что их установят в Северных горах, в сейсмоактивном районе. Если будут открываться переходы, увидим и сможем изучить. И, пожалуйста, зайди ко мне завтра, подпиши патент, иначе следующую партию не скоро запустят.

Макс сухо кивнул.

– Данилыч, – окликнул ректора МагУниверситета Мартин, – а что сказал Алмаз по поводу твоих видений? Удалось встретиться с ним?

– Мне иногда кажется, что Дед ставит на нас особо опасные эксперименты, – сказал Александр с веселой досадой. – Он накумарил меня до состояния овощной икры. И, пока я видел себя повелителем Вселенной и крутил шарик Туры на ладони, поковырялся в моем сознании. Кстати, Малыш, тебе стоит поговорить с ним на предмет его травок. В транс отправляют за две затяжки. Правда, руки-ноги отказывают и тела не чувствуешь, но зато сознание расширяют так, что возвращаться не хочется. И ощущения… экстатические.

– Правда? – заинтересовался Март, наткнулся на суровый взгляд Вики, улыбнулся широко и поднял руки. – Я только попробовать, мамочка, клянусь.

– Я обойдусь, – буркнул Тротт. – Что Дед сказал по поводу войны?

– А что там говорить, – серьезно ответил Свидерский. – Как только первый приход отпустил, видения снова полились. Чистенькие, яркие, просто загляденье. Танки против тха-охонгов. Провалы в земле, откуда они выползали. Захваченные города. Огромное войско… но какое-то средневековое, что ли. Алмазыч всё считал и выгнал меня. А, нет, перед этим пробубнил, что поговорит с коллегами из старшей когорты и чтобы мы не лезли в божественные замыслы, ибо Великим Стихиям вернее знать, как возвращать одного из них, и не человеческого это уровня дело.