Поцелуй обмана - Мэри Пирсон Страница 20

По дороге нам предстояло захватить Гвинет, чтобы она указала путь до Каньона Дьявола, где ежевики было особенно много. Берди утверждала, что ягоды там самые сладкие. До праздника оставалось меньше двух недель, так что ягоды были нужны ей для ежевичных лепешек, запеканок и, конечно, варенья. А еще, как подслушала Гвинет, ягоды были необходимы Берди, чтобы заготовить ежевичное вино и пополнить запасы на смену тем, что были выпиты на празднествах прошлого года.

Мне было очень любопытно, что же припрятано в ожидающих праздника ящиках в дальнем углу подпола. Все купцы и торговые люди городка, разумеется, вносили каждый свой вклад в празднование – и ежевичные блюда и напитки из года в год были фирменными блюдами Берди. Традиция. Но из тех, которые я приветствовала.

Я заплела Паулине волосы и попыталась было уложить их вокруг головы, но не хватило сноровки, так что дело ограничилось простенькой, но аккуратной косой, лежащей на спине. Мы поменялись местами, и Паулина сделала прическу мне, но более искусную, хотя справилась куда быстрее – она сплела по косе на каждом виске, соединив их на затылке, к тому же оставила свободные пряди, чтобы вплести ленты. Возясь с моими волосами, Паулина что-то бормотала себе под нос, и я решила, что она вспоминает ночные сны о Микаэле. Но вот она обнаружила у меня в волосах что-то недолжное – кажется, напившегося клеща – и невольно заговорила чуть громче. Ее слова меня насторожили.

– О чем ты? – спросила я.

– Просто вспомнились те двое, вчера в таверне. Когда Берди отправила тебя на кухню, это им определенно пришлось не по нраву. Интересные у тебя завелись воздыхатели.

– Каден и Рейф?

– О! Ты знаешь, как их зовут? – Паулина заглянула мне в лицо и, слегка дернув за косу, подмигнула.

– Простая вежливость, не более того. Я их обслуживала, вот и спросила.

Девушка наклонилась так, чтобы мне было видно ее отражение в зеркале, и демонстративно округлила глаза.

– Что-то я ни разу не видала, чтобы ты интересовалась именами у старых лысых мясников да сапожников. А как же третий, что подошел позже? Его имя ты тоже знаешь?

– Третий?

– А ты не видела? Он вошел после сразу за этими двумя. Худой и какой-то взъерошенный. Он то и дело на тебя косился, глаз не спускал.

Я попыталась припомнить, но вчера я была слишком возмущена тем поганым солдафоном, а потом обслуживала Кадена и Рейфа и даже не обратила внимания, что дверь отворялась еще раз.

– Нет, я не заметила.

Паулина пожала плечами.

– Он недолго пробыл. Даже не допил свой сидр. Зато Каден и Риф не торопились. Эти два парня не показались мне похожими на испуганных кроликов.

Я понимала, что она намекает на Чарльза и многих других мальчишек, которые меня избегали.

– Его имя не Риф, а Рейф, – машинально поправила я.

– Вот как… Рейф. Ты уже выбрала, кого из них больше жалуешь?

У меня напряглась спина. Жалую? Настал мой черед округлить глаза.

– Они оба дерзкие надутые грубияны.

– Чей это голос я слышу – Ее королевского высочества или девушки, которой надоели пугливые кролики? – Паулина потянула меня за незаплетенную прядь.

– Ох, Паулина, обещаю: не сносить тебе головы, если ты еще раз дернешь меня за волосы. Надо ли так стараться?

Угроза не произвела на девушку ни малейшего впечатления.

– Я лишь хочу вернуть долг за вчерашнее, – улыбнулась она. – Вчера я сама должна была дать отпор гвардейцу, раньше, чем это сделала ты.

Я вздохнула.

– Каждый делает, что может, Паулина. Ты терпелива и снисходительна к промахам, но порой это бывает не на пользу. А у меня, и тебе это известно, выдержка, как у рассерженной кошки. И это – хотя бы изредка – может оказаться кстати.

Я смиренно развела руками, отчего Паулина усмехнулась и продолжила:

– А с чего ты взяла, что вырвать мне все волосы – значит вернуть долг?

– Я спасаю тебя от тебя же. Я же видела тебя с ними вчера вечером. – Подруга опустила руки мне на плечи и снова тихо заговорила. – Хочу, чтобы ты перестала бояться. Хорошие парни не убегают, Лия.

Я заерзала от неловкости и хотела отвести взгляд, но Паулина смотрела мне в глаза пристально и неотступно. Она слишком хорошо меня знала. Я всегда умело прятала свои страхи от окружающих, острый язык и решительные поступки помогали мне в этом. Но только не от Паулины: слишком часто ей приходилось видеть, как я пытаюсь выровнять дыхание, стоя в темном коридоре цитадели после очередной стычки с книжником, который обвинял меня в нерадивости, скверном поведении и нарушении множества правил, исполнения которых от меня ждали. А сколько раз она заставала меня у окна спальни – там я часами стояла неподвижно, уставившись в пространство и смахивая слезы, после очередного резкого отцовского выговора. Наверняка, помнила она и случаи, когда я пряталась в гардеробную и запиралась изнутри. Я знала: Паулина слышит, как я плачу. В последние годы я все меньше отвечала требованиям – и чем больше меня одергивали, отчитывали, заставляли замолчать, тем больше я мечтала быть услышанной.

Паулина убрала руки.

– Полагаю, они оба в равной мере приятны на вид, – я старалась говорить равнодушно, но и сама услышала притворство в своем голосе. Правда же была в том, что оба они привлекали меня, каждый по-своему. Я ведь не мертвая. Но вчера, когда они вошли в таверну, хотя сердце мое и забилось учащенно, прежде всего я почувствовала, что их следует опасаться.

Паулина ждала, что я скажу что-то еще. Казалось, она не удовлетворена моим признанием, и я добавила еще кое-что, понимая, что буду об этом жалеть.

– Возможно даже, что я отдаю предпочтение одному из них.

Но я и сама не была в этом до конца уверена. То, что один из них показался мне более необычным, даже таинственным, еще не означало, что я отдала ему свое предпочтение. И все же… прошлой ночью он назойливо преследовал меня во сне. Его лицо исчезало, таяло и снова появлялось, как призрак во мраке дремучего леса на стенах полуразрушенных руин, а его глаза горели огнем.

Он шел за мной по пятам, следил за мной, как будто я похитила его тайну. Это были тревожные сны, совсем не похожие на грезы Паулины о Микаэле, какими я их себе представляла. Впрочем, возможно, причиной моих беспокойных снов было поварское искусство Берди, но и утром, когда я проснулась, мои первые мысли были о нем.

Паулина улыбнулась, перевязывая мою косу простой бечевкой. «Ваше высочество, вас ожидает ежевика».

* * *

Пока мы седлали наше ревущее трио, из таверны показался Каден. Утром Берди сервировала для постояльцев простой завтрак: твердые сыры, вареные яйца, копченая рыба, каша, лепешки, а в качестве питья вдоволь горячего цикория – все это раскладывалось на буфете. Гости вольны были взять, что хотят, и поесть здесь же или захватить с собой в дорогу. От Берди никто не уходил голодным – ни нищие попрошайки, ни принцессы, приблудившиеся к ней на черное крыльцо.