Возвращение к практике. Том 2 - Кира Измайлова Страница 20

Не люблю такие дела: бьешься, бьешься, а все без толку! С другой стороны, и раскрываются они обычно очень быстро, стоит лишь найти одну-единственную деталь, ту, что увяжет все нестыковки и объяснит логические дыры!

Но пока до этого было далеко. Я маялась бездельем (простые дела не в счет), наводила кое-какие справки и мучила расспросами Вейриша. Тот уже не первый раз порывался уйти из моего дома – дескать, набрался сил и готов отправляться домой, – но я не отпускала. Не хватало, чтобы он снова вляпался в неприятности! Я еще дважды посылала вызов Гаррешу, но ответа не получила, а сам дракон так и не появлялся: то ли был слишком далеко, то ли я делала что-то неверно… Посылал вызов и Вейриш, но с него сталось бы смухлевать: вряд ли ему хотелось оказаться под строгим надзором старшего родственника! Ну, если Гарреш не объявится еще через дюжину дней, придется Вейриша отпустить, иначе он попросту сбежит. Да и мне уже становилось неудобно существовать под одной крышей с чужаком, даром что молодой дракон оказался чрезвычайно обаятелен… А вот ел он за четверых, Тея умаялась готовить!

Новых дел пока не подворачивалось, и я решила наведаться в «Три кружки», послушать свежие сплетни: вдруг да попадется что-нибудь любопытное?

Папаша Власий, как всегда, встретил меня радушно, однако сегодня славного трактирщика, казалось, что-то гнетет. Вид у него, во всяком случае, был невеселый.

– Случилось что-нибудь? – поинтересовалась я, когда мы обменялись привычными репликами: этого ритуала он никогда не пропускал. – Как-то вы нерадостно выглядите!

– Да вот, госпожа Нарен… – удрученно ответил он. – Пожалуй, моя очередь к вам с просьбой обращаться. Тогда вы мне по доброте душевной помогли, да случайно ведь, а теперь…

Я чуть не подавилась, услышав о своей душевной доброте. Верно, папашу Власия я когда-то спасла от виселицы, но именно что случайно: дело, по которому он проходил обвиняемым, пересеклось с тем, которое вела я. В итоге выяснилось, что трактирщик ни в чем не виноват, подставили его. С тех пор папаша Власий меня и привечает, считая, что такой долг всю жизнь отдавать – и то мало будет. Подозреваю, он внукам завещает потчевать меня городскими слухами и вкуснейшими обедами!

– Да вы не сомневайтесь! – видимо, папаша Власий как-то неверно истолковал выражение моего лица. – Разве ж я так что прошу… Оплачу честь по чести, только сделайте милость, не побрезгуйте, госпожа Нарен!..

– Идите вы с вашей оплатой! – сердито сказала я. Да что у него за беда такая? – Выкладывайте, что у вас стряслось?

– Не у меня, – трактирщик, убедившись, что я готова слушать, забрал бороду в кулак, – у друга моего хорошего.

– Ну и?.. – Я начала набивать трубку, понимая, что рассказ выйдет долгим: рассказчиком папаша Власий был обстоятельным, деталей не упускал, за что я его особенно ценила. – Какие у него проблемы?

– У него, госпожа Нарен, хотят псарню отобрать, – угрюмо ответил трактирщик. – А то и не отобрать, а вовсе собак перетравить.

– Ничего не понимаю! – Я нахмурилась. – Давайте по порядку, что за псарня, за что собак травить собираются, кто?..

Папаша Власий вздохнул, налил себе кружку ринта, выпил одним духом, крякнул и начал повествование.

Друг его, зажиточный горожанин по имени Сольвий Турр, когда-то начинал держателем доходного дома, доставшегося ему от отца, потом приобрел еще какую-то недвижимость, и еще… А когда получаемые от сдачи всего этого добра внаем средства позволили ему жить безбедно, поселился недалеко от города и занялся разведением собак. Породистых, разумеется.

– На сторожевых всегда спрос есть, – сказал папаша Власий, и я понимающе кивнула: чуть не за каждым забором по ночам мелькает здоровенная собачья тень, а то и не одна. – Господа охотничьих сильно уважают, а у Сольвия и гончие, и норные имеются… Он в них хорошо понимает, прямо чутье у него. Сам охотиться толком не охотился, зато таких егерей нанимает, чтоб собачек натаскали – господа потом за ними чуть в очереди не выстраиваются!..

Так и занимался этот человек своим делом: породы улучшал, – и дело это приносило ему немалый доход. Вот только недавно с ним неприятность случилась: одна из его собак напала на человека. Да не просто так…

– Так он и бойцовых разводил, что ли? – сказала я, когда Власий наконец описал, при каких обстоятельствах произошло нападение.

– В том-то и дело, что нет, госпожа Нарен! – Трактирщик ожесточенно комкал бороду в кулаке, так что я начала опасаться – не свалял бы он ее в войлок. – Никогда такого не было, не любит он этого дела, боев собачьих то есть. Вот только хозяин того пса клянется и божится, что у Сольвия его купил. И правда – тот один в округе таких разводит!

– А Сольвий что? – спросила я.

– А он уверяет, что в глаза не видел ни этого человека, ни этого пса, – угрюмо ответил Власий. – Он ведь на собаках сдвинутый малость, каждый щенок – как дитя родное, в абы какие руки не отдает! Проверит еще сперва, хорош ли будет хозяин, да потом и в гости наведаться может… Случай был: один умник сторожевого пса на цепь посадил, так Сольвий его назад силой забрал. Нельзя их все время на цепи держать, опасно – озлобится, кидаться начнет, потом только пришибить и останется!

– Документов, разумеется, нет, – уточнила я.

– У хозяина этого, чтоб ему пусто было, нету никаких бумаг, – кивнул трактирщик. – Но он-то говорит, будто их и не было. А такого быть не может, потому как у Сольвия строгий учет ведется. Говорю же, чистоту породы он блюдет, его ночью разбуди, спроси, какой линии такой-то кобель, мигом всех его предков перечислит!

– И при продаже, выходит, – задумчиво произнесла я, – этот ваш друг покупателю бумагу со своей подписью дает? Что собака действительно у него куплена, что она чистопородная… Так?

– Так. И у себя в книгах расписаться требует, – кивнул Власий. – Только бумага что – ее подделать можно…

– Но этот человек утверждает, что документов и не было, верно? Я бы поняла, если бы он утверждал, что потерял их… – Я помолчала. Идей пока не возникало. – Дальше что?

– А ничего пока, – хмуро ответил трактирщик. – Разбираются. Сольвий под стражей сидит. Хорошо, за псами его есть кому присмотреть, а то передохли бы!

– И чего вы от меня хотите? Что я должна доказать? – спросила я. – Что собаку покупали не у Сольвия, что ее хозяин лжет, или?..

– Все разом, госпожа Нарен, – Власий посмотрел на меня очень серьезно. – Потому как я нутром чую: Сольвия оболгать хотят. Кто и зачем, не знаю, но чую!

– Это нам очень знакомо… – пробормотала я. – Чуять и мы умеем… А расскажите-ка поподробнее, что за бои-то были? Разрешенные или нет?

– В том и дело, что нет, – вздохнул трактирщик, и я поморщилась.

Вообще-то собачьи бои в Арастене разрешены, но – по правилам. То бишь проводятся они в специально отведенных местах, противников разных весовых категорий выставлять запрещено, равно как чем-то опаивать, других животных, кроме собак, на площадку выпускать нельзя… Ну и бой идет до первой крови, конечно. Обходить запреты владельцы умеют, не без этого, такое и на скачках повсеместно случается, но особенно все-таки не зарываются.