Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова Страница 20

Выстроенные по кольцу высокие деревенские дома становились все ближе. Приглядевшись, она поняла, что скаты крыш были сложены из тонких каменных плит, которые шли внахлест и каким-то чудом держались вместе, не рассыпаясь. Наверно, и тут поработала магия.

Метрах в тридцати от околицы – и в двадцати от дороги – стояло несколько палаток, между ними лениво курился костерок, возле которого сидели два темных силуэта. Ни Рут, ни Арлена на палатки не обратили ни малейшего внимания.

Пока они подходили к Яргу, в траве возле дороги жужжали и гудели незнакомые Тане насекомые. С неба доносились переливчатые свисты – какая-то птаха упражнялась в пении.

Но в самой деревне не было слышно ни насекомых, ни птиц, словно что-то отсекло все звуки, как только они ступили внутрь первого кольца домов.

– Наследник Рут!

От угла дальнего строения к ним спешил человек, одетый в камзол и штаны из тонкой черной кожи. С длинного лица, самую малость опущенного вниз к земле, смотрели янтарно-желтые глаза. Смотрели устало и печально.

– Привет, Энгер, – довольно тепло сказал герцогский наследник, шедший впереди. И остановился. – Как у вас тут, все тихо?

Таня тоже остановилась и огляделась. Обстановочка пахла Средневековьем. Дома, скорее всего, были каменные, покрытые бежевой штукатуркой. При домах были дворики, огражденные невысокими заборчиками. Во дворе слева сушилось белье, развешенное на веревке, – белые рубахи, коричневые штаны, что-то вроде длинных носков грязно-желтого цвета.

Белье выглядело вполне сухим и полоскалось по воздуху от легчайших дуновений ветерка. Таня вспомнила слова Рута. С того момента как пришли вести о случившемся, прошло три дня, сказал хмурый герцогский сын. Значит, белье было повешено самое малое трое суток назад. А теперь будет висеть на веревке, пока не истлеет.

– Все спокойно, наследник Рут, – ответил человек в черной коже. – Правда, ветер этот неприятный…

Человек по имени Энгер замялся. Рут крутанул головой, изучая ближайшие дома. Спросил коротко:

– А что не так? Дует слабо? Так здесь холмы, сильного ветра ждать не приходится.

– Сегодня на рассвете Леланду из второй тройки послышалось, что ветер слова какие-то шепчет, – неохотно произнес Энгер. – Потом и мне почудилось. То ли шорох, то ли шепот. А я не барышня с чувствительными нервами, мне ничего просто так не слышится и не чудится. Что-то начало меняться сегодня с утра.

Человек по имени Энгер на барышню и впрямь не походил. Лицо у него было вылеплено из углов и выступов мышц, шея в распахнутом вороте черного кожаного камзола казалась сплетенной из жил и мышечных жгутов. И размах плеч был соответствующий, приятный женскому взору.

– А что именно шептал ветер, вы не расслышали? – деловито спросила Арлена.

– Нет, благородная госпожа, – спокойно ответил Энгер, бросив на нее и на Таню быстрый изучающий взгляд.

– А Леланд что-нибудь расслышал? – продолжала расспросы Арлена.

– Только одно слово, – нехотя ответил Энгер. – Отмщение. Хотя он не совсем в этом уверен.

Рут быстро сказал:

– Раз так, благородная Арлена, благородная княжна, может, вам лучше вернуться?

– Нет, – ответила Арлена. – Ваш сиятельнейший отец попросил наш дом об услуге, и светлейший князь Тарлань поручил мне осмотреть здесь все. И я не уйду, пока этого не сделаю.

– Здесь может быть опасно, – заметил Рут. Несколько пренебрежительно глянул на Таню. – Вы-то владеете боевой магией, благородная Арлена, но вот ваша подопечная…

– И все же мы останемся, ваша милость. Обе, – отрезала та. И обратилась к Энгеру: – Кроме вас двоих кто-нибудь еще слышал шепот? В какой момент это началось?

Энгер запрокинул длинное лицо к небу, глянул на Элсил, местное солнышко, висевшее над домами и заливавшее деревню мягким зеленовато-желтым светом.

– Началось на рассвете, примерно три сила назад. Слышали неясный шепот треть моих волков. Правда, только Леланд расслышал словцо. Все остальные уловили какие-то неясные дальние разговоры. Слова, что шепчут, вроде как знакомы, а различить не получается. Но учтите, госпожа, что Леланд самый юный у меня в отряде. Ему могло и почудиться.

– Или же только он и мог расслышать что-то, по причине своего возраста, – задумчиво протянула Арлена. – Дети и юные отроки ощущают куда больше нас, натура их более чиста.

– Прикажете притащить сюда младенца? – с хмурой иронией спросил Рут. – Чтобы тот послушал шепот ветра и рассказал, в чем дело?

Арлена снова обратилась к Энгеру:

– А сколько лет вашему Леланду?

– Двадцать два, – ответил тот. – В герцогскую стражу можно вступать только после двадцати двух, благородная госпожа.

Арлена повернулась к Тане:

– Нет нужды тащить сюда младенца, потому что у нас есть особа, которая только что вышла из нежного детского возраста. – Она глянула с укоризной, сообщила назидательно: – И не расставшаяся при этом с детскими повадками. Княжне Татьяне всего девятнадцать, меньше, чем Леланду. Может, она что-нибудь услышит?

Добавила, обращаясь уже к Тане:

– Вы поняли, княжна Татьяна? Обо всем, что почудится или услышится, тут же рассказывайте мне. Незамедлительно.

Таня послушно кивнула, и Арлена вновь переключилась на Энгера:

– А что говорит об этом герцогский маг?

Человек в черной коже хмыкнул:

– Ирили? Он прибыл вместе с нами, заглянул в два-три дома, сказал, что все в порядке и что Сила, которая это сотворила, уже ушла. После чего вернулся в Вагран. Его мудрейшество собирался найти в архивах записи о похожих случаях. Но никаких сведений мы так и не получили. Как только Леланд разобрал слово «отмщение», я передал весть об этом по блюдцу. А Ирили полсила назад соизволил ответить. Мол, на нас действует обстановка. Нам почудилось. А еще намекнул, что некоторые из боевых волков герцога стали чувствительными, ну прямо как девицы на выданье. Голос Энгера дрогнул, выдавая обиду.

– Что ж, давайте глянем, – произнесла Арлена с непроницаемым лицом.

Они зашли в первый дом слева – тот самый, во дворе которого на веревке полоскалось белье. Впереди шла Арлена, за ней Таня. Кучера со взглядами заправских бодигардов как-то незаметно оттерли Рута с Энгером назад и теперь шагали в середине процессии.

За входной дверью сразу же шла комната, исполнявшая роль и спальни, и столовой. В одном углу виднелась дверь, ведущая вглубь дома, в другом была кровать. В центре комнаты стоял стол с двумя лавками. Его застилала вышитая скатерть, по лавкам лежали подушки. Уютный такой деревенский дом из чужого мира.

А на кровати, застеленной красно-коричневым покрывалом, лежало нечто, напоминавшее гигантского снеговика. Слепленное из лоскутов телесного, серого, белого. На месте головы был странный ком, затем шло вздутие чуть побольше, переходившее в гигантское, бесформенное пузо. От него тянулся толстый хвост. По причине расстояния и скудности света, падавшего из раскрытой двери, Таня никак не могла разобрать, что же лежало на кровати. Окон в комнате не было, царил полумрак.