Орден необычных - Кирилл Довыдовский Страница 20

— Какая девушка? — Он едва не спросил: «Что это такое?»

Сахайя посмотрел на него очень внимательно. Для Локи всегда было важно не подвести старого учителя. Чтобы в такие моменты шаман видел в его глазах то, что хотел бы увидеть. И в этот раз, похоже, Сахайя не был доволен им до конца. В чем же Лока ошибся?

— Девушка, — повторил спокойно Сахайя. — Длинные волосы, небольшие ноги и руки, белые зубы. Девушка. Слышал о таких?

Лока задумался. Вот Сайта выглядела примерно так, как описывал Сахайя… Но при чем тут это? Ведь долгие годы Сахайя объяснял ему, насколько важно то, что они должны делать для мира. И теперь…

— Это шутка? Не помню, чтобы вы шутили.

— Я многому тебя научил, Лока. Только вот не думал… что ты поймешь все так буквально.

— О чем вы?

— Ты не должен быть только шаманом. Нужно оставить что-то и для себя. Ты ведь человек. Нельзя об этом забывать.

— У меня есть сестра, — произнес Лока после паузы.

— Только это меня и обнадеживает.

Сахайя отвернулся. Теперь он смотрел куда-то в сторону просвета между деревьями, как будто туда лежал его путь. У Локи возникло странное чувство, что мыслями Сахайя уже где-то далеко отсюда. Чувство, которое ему не понравилось.

— К чему этот разговор?

— Я ухожу, Лока.

Внутренне юноша был готов к этому ответу. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, как реагировать.

— Почему? — спросил он.

— Я постарел. Пришло время отправиться дальше. Создатель, я уверен, приготовил для меня что-то невероятно интересное.

Сахайя улыбнулся, посмотрев на него. Лока моргнул.

— Сейчас?

— Да.

— Я останусь один?

Лока почувствовал страх. Сколько он себя помнил, Сахайя всегда был рядом. Даже в километрах от деревни ощущалось четкое, ни с чем не сравнимое присутствие. Старый шаман сам являлся одной из тех частей мира, которые всегда просил защищать. Ничего содержащего в себе большего чувства и наполнения Лока представить себе не мог. И теперь он уходит. Лишая Локу и прекрасный светлый мир Солиел… себя.

— С чего ты взял?

— Вы сказали мне все это. Чего я не ожидал услышать. И теперь уходите. Не объяснив.

— Ты все сам поймешь.

Сахайя продолжал улыбаться.

— Тебе тоже здесь лучше не задерживаться, — сказал он после долгой паузы.

— Почему?

— Ну… на это я могу ответить.

Лока слонялся по лесу до самого вечера. Он почти сразу перестал чувствовать Сахайю. Больше некому его учить, и не осталось никого, чей бы совет он согласился принять. Что же, он теперь взрослый?

В конце концов бродить надоело. Где-то на краешке сознания все еще горел огонек — Санея. Лока пошел домой. По пути с какими-то глупостями привязалась Медняста, но в этот раз Лока даже не старался вести себя вежливо. Сказал, что ее Сахайя искал.

Она убежала не дослушав. Спустя несколько минут Лока шел по хорошо знакомому двору. Здесь все выглядело старым, потрепанным временем, но в то же время по-настоящему родным. Когда-то, очень давно Лока жил здесь с родителями. Это тоже придется оставить?

Толкнув дверь, он оказался внутри. На него сразу же зашикали. Вообще, с шаманом дрекови, как правило, обходились вежливее, но то был другой случай. Санея рассказывала сказку. Вот эта история.

Жил-был волк. И не просто волк, а Волк. Создание до того могучее и свирепое, что не было в лесу существа, не трепетавшего перед ним в ужасе. Волк жил так долго и совершил столько изощренных убийств, что перестал быть просто животным: научился думать и даже разговаривать. Превратился в полноправного хозяина воспитавшего его леса. Люди настолько боялись его, настолько пропитались ужасом и покорностью, что в конце концов перестали сопротивляться. И сами отдавали тех, на кого он укажет. Все понимали: не выполнить требования — безумие.

В какой-то момент вкус мяса изменился. Успело минуть сто лет или двести. Возможно, это происходило постепенно, но такие вещи всегда понимаешь резко. Мясо стало приторно-сладким. Не жестким, как у тех, кто когда-то нападал на него; не сочным, какое имелось в деревнях, окруженных сложными укреплениями и хитрыми ловушками; не тающим на языке, как у самых красивых и своевольных человеческих самок. Мясо стало одинаковым. Оно больше не могло утолить его голода.

И Волк отправился в путь. Он бежал много дней и ночей. Не замечая на пути ничего, полагаясь лишь на свой непревзойденный нюх. Знакомые ему земли остались далеко позади, когда он наконец нашел, что искал. Деревья в этой части леса были выше, чем он привык, предрассветный сумрак наполняли незнакомые шорохи. Поселение окружал высокий тын. Волк старательно обшарил все в поисках ловушек, стараясь не привлекать к себе внимания: не то что бы колья или даже зажженное масло могли как-то повредить его толстой шкуре, но он хотел сделать все, как полагается. Не произведя шума, он перепрыгнул через высокий забор.

Волк оказался посреди тесного дворика, кое-где валялись красноватые перья, в каждом углу темнело по курьему домику. И даже из них пахло соблазнительно! Волк давно перестал употреблять в пищу неразумных, но в этот раз не смог удержаться. Мягко ступая, подобрался к приоткрытой дверце, вгляделся во мрак… и ничего не заметил. Это его удивило. Волк обладал почти абсолютным зрением, да и нюх говорил, что по крайней мере шестью или семью несушками он сможет здесь поживиться. Так в чем же… И тут Волк увидел невероятное.

Курица — неуклюжая тушка, разучившаяся летать за годы рабства, вытянувшись в струнку, балансировала на тонкой жердочке. Перья ее были вычернены сажей, глаза сверкали в темноте, в клюве она сжимала обструганную с одной стороны ветку. Чтобы не производить шума, курица задерживала дыхание. В какой-то момент их взгляды: древнего чудища и деревенской несушки, встретились. Прошла одна секунда, вторая… Волк только подумал, чтобы перенести вес с одной лапы на другую… Оказалось, только этого курица и ждала.

Грациозно дернув жирным задом, она подкинула ветку в воздух и, выстрелив телом, ударила по ней когтем левой лапы. Волк зарычал от боли — острие угодило точно ему в глаз, — а удары уже сыпались со всех сторон. Высунув голову из курятника, Волк понял, что окружен. Курицы подобрались неслышно… Пара петухов: каждый размером с новорожденного теленка, смотрели на него красными глазами.

— Кончаем серого, — раззявил страшный клюв один из них и приготовился к схватке. Он явно не боялся Волка.

И этого он уже не мог выдержать. Волк решил, что должен отступить. Спустя секунду — хватило одного прыжка — Волк был уже в сотне метров от сбесившихся кур. Он не мог понять, как могли его обратить в бегство простые курицы, но в то же время ощущал своей хищной натурой витающий в воздухе запах опасности. Что же это? Неужели страх? Волк не хотел верить в это и решился попробовать еще раз.