Король и его королева - Александр Бушков Страница 20

— Или они ждали кого-то вроде вас, — сказал Сварог. — Понимали, что вы придете. Они открыто высказали мне в лицо: прекрасно осознают, какая сейчас за ними начнется охота. Так что ваши люди не виноваты — вы же наверняка отбирали лучших… И стоило им где-то появиться, их моментально взяли на заметку. У этих людей, Интагар, опыт прятаться огромный и насчитывает несколько тысяч лет… Да, так что сам Вингельт?

— На самом хорошем счету в городе. Спокойный, незаметный человек, живет, не привлекая к себе внимания (Еще бы — подумал Сварог), пользуется самой хорошей репутацией. Иногда со знакомыми посиживает в кабачке «Золотой вепрь» — заведение приличное, для чистой публики. Ходят слухи, что у него есть любовница…

— Или он сам их втихомолку распускает через знакомых, — фыркнул Сварог. — Человек без малейших слабостей или недостатков в глазах некоторых смотрится еще подозрительнее, чем явный повеса или картежник…

— Да, он и в карты понемногу играет — опять-таки в очень приличном игорном доме, куда кого попало с улицы не пускают. Вообще, мои люди наткнулись на множество таких вот закрытых для постороннего доступа компаний — и в двух кабачках, и в игорном доме, и в «Клубе златокузнецов». Само по себе это еще ни о чем не говорит: солидные люди сплошь и рядом обосабливаются от захожих с улицы. Словом, если смотреть только с внешней стороны, не предупреди вы меня кое о чем, картина вырисовывается, не вызывающая ни малейших подозрений: солидный ювелир, владелец крупной мастерской, благонамеренный подданный, с мелкими страстишками, простительными любому… Да, еще одна у него страсть имеется — охота. При любой возможности ездит в отроги Каталаунского хребта. Часто привозит дичь, все честь по чести…

— В Туарсон?

— Обычно через Туарсон. Вот в эти примерно места, — Интагар показал по карте. — Места не такие уж глухие: там есть пара-тройка деревень, небольшой монастырь… — Интагар многозначительно поднял палец. — Монахов-печальников.

— А это еще кто?

— Монашеский орден из приверженцев Единого с одним из крайне строгих уставов, — сказал Интагар. — Я интересовался. Они там у себя дают обет полного молчания, даже, говорят, в монастыре друг с другом не разговаривают, молятся молча, не пускают к себе на ночлег прохожего-проезжего, разве что он серьезно ранен, ограблен, при смерти…

— Понятно, — сказал Сварог. — Еще одно местечко, где при желании можно укрыть что угодно и кого угодно, а?

— Пожалуй что, ваше величество. — Интагар помолчал и серьезно сказал: — Вообще-то серьезно раненного и ограбленного организовать нетрудно, кровь ручьями будет литься…

— Нет уж, пока подождите, — сказал Сварог столь же серьезно. — Ничего ваш раненый может не увидеть, кроме каморки, куда его поместят сердобольные отцы… Вина, конечно, тоже не пьют?

— Никоим образом.

— Ну, вот видите, — сказал Сварог, — самое неподходящее место для внедрения. Это вам не какой-нибудь монастырь Катберта-Молота, где всегда найдется пьющий и разговорчивый монах вроде нашего отца Грука…

— Вот и я так думаю, государь. Поэтому мы ограничились тем, что послали людей по его обычным охотничьим маршрутам. У меня там задействовано человек сто, но вы же сами приказали людей не считать…

— И еще раз приказываю, — сказал Сварог. — Под самыми благовидными предлогами, с величайшей осторожностью постарайтесь натолкать в Гартвейн побольше оседлых, сколько удастся. Самых неожиданных: студента на каникулах, новобрачных в свадебном путешествии… Ну, не мне же вас учить.

— Сейчас подготовлены семнадцать человек «неожиданных», как вы выражаетесь, разновидностей, — сказал Интагар. — Вы не спрашиваете, что с Вингельтом?

— Я примерно догадываюсь, — сказал Сварог. — Он же не идиот, чтобы туда возвращаться. Либо отправился в долгое путешествие по торговым делам, либо задержался на охоте, откуда уже не вернется. А потом, чего доброго, придет известие, что его запорол на охоте матерый вепрь…

— Вот именно. В городе говорят, что он на охоте. Он и раньше выбирался на пару недель, так что никто пока не беспокоится.

— Семья?

— Жена, дочь одиннадцати лет. В доме еще постоянно живет пятнадцатилетний племянник, сын покойной сестры. Трое слуг… — Интагар поморщился. — Продувные бестии. Так просто к ним подходы не найдешь.

— Племянник пятнадцати лет… — задумчиво повторил Сварог. — И дочь — одиннадцати. Вот это уже крючочек, а? Племянник может совершенно случайно познакомиться с очаровательной ровесницей, а среди дочкиных подруг затесаться новая… Не делайте столь ханжеского лица, Интагар. Я прекрасно знаю, что вы и агентов столь нежного возраста используете.

— Ну как же без этого, государь, — сказал Интагар спокойно. — И никого не приневоливаем, конечно. Понимаете, у полицейских и тайных агентов есть малолетние сыновья, дочки, племянники и племянницы… Если их сызмальства заинтересовать ремеслом… Иногда очень полезно выходит. Я обязательно учту все, что вы говорили… И знаете, что мне пришло в голову? Наш Вингельт не может отсутствовать бесконечно и пропасть безвестно, как бродяга на большой дороге. Его отсутствие обязательно надо будет как-нибудь обосновать. Если в торговой поездке, убит разбойниками. Если на охоте — как вы говорили, запорот кабаном. Жене просто полагается вскоре начать беспокоиться, наводить справки… А то и явится кто-нибудь ей сообщить о смерти мужа. Вот и посмотрим, что она будет делать. Если она совершенно не в курсе мужниных дел, — а такое бывает — поступит, как многие на ее месте, — продаст все, с чем не сможет управляться, и то ли станет мирно жить-поживать на проценты, то ли уедет. А если — в курсе? Если эти мастерские нельзя бросать? Одним словом, хоть какая-то ниточка у нас есть. Агенты в Гартвейне осядут. Наблюдать будем тщательнейшим образом. И подходы к перспективным болтунам будем искать ювелирнейше. Не может же весь город оказаться в заговоре?

— Да, это было бы уж чересчур, — кивнул Сварог.

— Вот и я не верю…

— А сколько лет жене? — спросил вдруг Сварог.

— Тридцать один.

— Красивая?

— Мои парии говорят, весьма… — Интагар заговорил деловито. — Вы полагаете, государь, следовало бы и ей кого-нибудь… подставить? Репутация у нее вроде бы самая благонамеренная…

— Да нет, я просто из любопытства спросил, — сказал Сварог.

Любопытство тут было ни при чем. Простой житейский расчет. В конце концов, Вингельт — живой человек, а не робот. Нормальный мужик рано или поздно попытается украдкой навестить темной ночью молодую красивую женушку всего-то тридцати одного года от роду. А сделать ему это чертовски просто, коли уж он умеет управлять Древними Дорогами. В комнате на первом этаже, под которой нет подвала, внезапно откроется дверь, за которой виднеются странные деревья, и Вингельт оттуда выйдет, как ни в чем не бывало, а на рассвете тем же образом уйдет. И самые опытные сыщики Интагара не смогут этого засечь… А вот аппаратура Велордерана может, она, в отличие от систем ларов, способна проникать и под крыши, в дома, в комнаты. Вот и придется поставить домик покинутой женушки под круглосуточное наблюдение — все равно роботы не устают. А заодно и несколько других домов, тех, что с точки зрения Интагара, наиболее подозрительны. Самому Интагару об этом, конечно, пока знать не следует — ревностнее работать будет, не зная, что его подстраховывают электронные уши и глаза. Взять Вингельта, конечно, не удастся, нереальная задача, вспоминая, чем кончилась такая попытка в Латеране… Но если жена в курсе дел, а то и сама из этих, можно будет, пожалуй, услышать что-нибудь интересное.