Я+Я, или Крещенские гадания - Лада Лузина Страница 20

"Это не звезды! Это зеркала!"

Чернота была пронзена миллиардами колючих лучей, сильных, как свет прожекторов и тонких, как паутина.

Я невольно улыбнулась и покачала головой. Забавно - будто неведомая сила засунула меня в самую сердцевину подушечки для иголок. Но теперь у меня было достаточно света, чтобы продолжать свое путешествие.

Справа тянулась длинная стена с рядом дверей, вроде той, из которой только что вышла я сама. Я двинулась вдоль нее и открыла одну наугад. Передо мной предстала комната, залитая ярким электрическим светом, похожая по планировке на мою. У стены мерцала огнями елка, рядом с ней разглагольствовал включенный телевизор, в центре стоял накрытый стол, поджидающий не меньше десятка гостей. А прямо напротив меня - массивный зеркальный шкаф, отражающий елку, стол, телевизор и веселого ведущего на экране.

"Это отражение комнаты моих соседей по дому", - догадалась я и закрыла дверь, с трудом преодолев соблазн войти туда - в такое родное, уютное, такое нормальное - пространство моего мира.

Развернувшись, я нос к носу столкнулась с женщиной в разноцветных бигудях и кухонном переднике. Зыркнув исполненным подозрения взглядом, она резко оттолкнула меня плечом и вошла в комнату. По-видимому, это было отражение хозяйки квартиры, выходящей из спальни.

Я торопливо засеменила дальше, опасаясь соваться в другие двери. Я не знала законов зазеркалья - насколько сурово они карают чужаков, вваливающихся в отражения чужих квартир. Судя по взгляду женщины в бигудях убивают их на месте преступления. И правильно делают. Я бы сама сошла с ума, если бы в один кошмарный день увидела в своем зеркале, помимо Леры, кого-то незнакомого и чужого.

Стена окончилась, я завернула за угол и стала спускаться по нескончаемой темной лестнице. Осколок опять погас, я сунула его в карман халата. Лестница оборвалась и уперлась в очередную дверь, на этот раз открытую настежь.

За ней виднелась вечерняя, заметенная снегом, знакомая улица, на которой мы с Лерой жили последние полгода. Точнее, лишь разорванные фрагменты улицы, в тех местах, где ее отражали витрины магазинов и кафе. По ней двигались несколько закутанных в зимнюю одежду отражений прохожих, спешащих куда-то по своим делам.

Я с ужасом представила, как буду выглядеть, разгуливая по снегу босиком и в домашнем халате. С другой стороны: куда мне деваться? Подняться по ступенькам обратно, ввалиться в одну из квартир, устроить революцию в зазеркалье? И пусть либо судят меня страшным судом, либо объяснят как выбраться отсюда. Или хотя бы найдут мою Леру!

Лера...

Она, верно, уже вернулась, уже ищет меня, обезумев от страха за свою непутевую половинку, отправившуюся черти куда, черт знает зачем!

Как нам теперь отыскать друг друга?

Я припомнила давнишний разговор:

- А когда ты жила там, как ты знала, что я сейчас подойду к зеркалу?

- Также как и ты - просто подходила и видела тебя.

Собрав свои смятенные чувства в кулак, я попыталась настроить их на связь с Лерой. Мне почудилось: я улавливаю какие-то слабые импульсы. Будто тонкие ниточки, привязанные к рукам марионетки, они тихонько дергали меня, увлекая в сторону одного из кафе.

Тяжко вздохнув, я вступила в снег. Нога не почувствовала стужи - снег зазеркалья был не холоднее ваты. Наверное, живущие тут не способны испытывать ни холода, ни тепла, ни боли - только отражать чувства реальных людей...

Окрыленная новым открытием, я припустилась почти бегом и юркнула в ближайшую дверь кофейни с вывеской "Абели".

Раньше я сто раз проходила мимо нее по улице, но никогда не заглядывала вовнутрь и теперь с любопытством осматривала интерьер. Он казался утешительно реальным. Одна из стен кафе была полностью зеркальной и потому отражала его целиком, без черных дыр. Несколько мужчин, сидевших за столиками, с интересом поглядели на меня, не выказывая изумления при виде босоножки в махровом халате. Естественно, ведь сейчас они "на работе" и могут лишь повторять движения людей.

Но тогда почему они в принципе посмотрели на дверь?

Я непроизвольно кинула взгляд на дверь реального кафе за стеклом. И увидела, что на пороге его стоит Лера.

Она усмехнулась и я почувствовала, что тоже усмехаюсь ей в ответ. Она двинулась по залу - я пошла за ней, без труда повторяя ее движения.

На ней было купленное мною на днях красное платье и мои любимые черные сапоги на шпильках с острыми носами.

Она отвернулась, выискивая кого-то глазами - я тоже. И увидела за столом в углу знакомый стриженый затылок Валерки.

Двух Валерок! Одного за стеклом, второго здесь, в трех шагах от меня.

Я хотела броситься к нему - но не смогла. Подошла медленно и неторопливо, выждала паузу, пока он догадается встать и отодвинуть мне стул. И лишь затем села и насмешливо посмотрела на него.

Я хотела закричать: "Что ты делаешь тут!" Но не смогла разомкнуть рта. Мой рот ухмылялся помимо моей воли, пальцы, помимо воли, потянулись к сумке и вытащили пачку сигарет. Я хотела закурить, но рука, переставшая подчиняться мне, размеренно постукивала пачкой по столу.

"Откуда взялась сумка? Ее же не было... " - лихорадочно вспомнила я.

Я хотела испугаться, но не смогла сделать даже этого!

- Я так соскучился за тобой.... - проныл Валера, ласково накрывая мою руку своей ладонью. И только теперь, глядя на наши руки, я увидела: на мне больше нет махрового халата - запястье обнимал рукав красного платья.

Я хотела рассмотреть его, но не смогла. Я подняла глаза на Валеру и растянула губы в улыбке.

- Сначала соскучился за мной, потому будешь скучать со мной, саркастично сказала я. - Так оно всегда и бывает. Да?

И поняла, что сказала это ни я, а Лера. И слова ее были адресованы вовсе не реальному Валере, и не зеркальному Валере, сидевшему напротив меня. Она сказала их мне. И обо мне.

Я хотела повернуть голову к ней. И мне это удалось, потому что она тоже посмотрела на меня, длинным победоносным взглядом.

Валера что-то быстро заговорил в ответ: "Нет... Так больше не будет... Прости меня... Я все понял... Мы будем жить по-другому... "

То же самое собиралась сказать Лере и я. Но я не могла говорить, не могла даже бросить на нее умоляющего о прощении взгляда. Могла лишь смотреть ей в глаза, чувствуя, что мое лицо, словно невыносимая тесная маска, складывается в ироничную, недоверчивую гримасу.

В Лерино лицо, не верящие ни мне, ни Валере.

И я ничего не могла поделать, потому что была только ее отражением.