Лекарь-возлюбленный - Маша Моран Страница 20

Тайник обнаружился там, где и говорил лекарь. Обычная деревянная шкатулка, завернутая в грязную тряпицу, была спрятана за грубо обтесанным камнем с полумесяцем и древним символом, обозначающим смерть. Что ж, в одном я убедился точно: лекарь тоже знал язык Мертвой Алхимии.

Этот сластолюбец был не так прост, каким хотел казаться. Что он забыл в этой убогой крепости? С такой внешностью и знаниями он мог бы добиться многого в столице. Да какая мне разница?! Почему меня так волнует его судьба?

Воображение тут же нарисовало Рэйдена в богатых одеждах. Наверняка он бы нашел себе покровителя и проводил бы все время свое время в развлечениях. Таскался бы из одного Дома Услады в другой. Или согревал постель своего покровителя. Боги, а эти мысли откуда?!

Но теперь я никак не мог выбросить из головы отвратительное видение. Кто знает, на что ради денег мог решиться этот… этот…

Я почти ворвался в лазарет. Злой и уставший после того, как закапывал проклятый колодец. Да еще и раздраженный навязчивыми мыслями. А он хорошо устроился, этот господин лекарь.

Но гнев тут же сошел на нет, когда я увидел серое лицо Дайске. Ради спасения его жизни можно было бы раскопать и закопать все колодцы, какие тут были. Если бы это только помогло.

Возле алхимика сидел мальчишка, которого мы вчера спасли.

— Господин Ван! — Увидев меня, он вскочил на ноги и подбежал. Обняв меня за колени, он испуганно обернулся на Дайске и уже гораздо тише, как будто алхимик просто спал, добавил: — Меня послали за вами. Чтобы отвел вас к павильону Семи колодцев.

Я немного опешил от его поступка. Отстранив ребенка, я положил шкатулку на стол и прикрыл кучей разбросанного барахла — тканевыми бинтами и пучками трав.

— Я сейчас…

Сначала я проверил Дайске. Но он так и не пришел в сознание. Едва дышал и никак не реагировал на мои слова.

— Держись, храбрец. Ты обязательно должен выжить. Тебе еще рано отправляться к Королю Смерти.

Я плеснул себе в лицо воды, смывая пот и грязь, и наскоро вытерся куском жесткой ткани, которую подал мальчишка.

— Господин… Рэйден уже ушел?

Малец кивнул:

— Да. Искупался и пошел на завтрак с важными господами.

Искупался… Должно быть, купальня, где я вчера мылся, принадлежит ему. И больше туда никто не ходит. Хорошо устроился, хитрец. Мое буйное воображение никак не желало униматься и нарисовало картинку, от которой мне тут же стало жарко.

Откинувшийся на борт бадьи сонный лекарь. Его жемчужно-бледная кожа блестит от влаги и сияет перламутром в молочном мареве пара. Волосы в беспорядке и завиваются морскими волнами… Почему-то я был уверен, что когда становятся влажными, они вьются…

Тело охватил настоящий пожар. Я даже ослабил ворот халата, чтобы прохладный воздух лазарета остудил кожу. Это какое-то наваждение.

— Значит, уже ушел…

На одно безумное мгновение я обругал себя за то, что оказался таким медлительным. Если бы не возился с колодцем так долго, смог бы застать его в купальне. Боги, я даже не знал, зачем мне это нужно?!

Детский голос ворвался в сознание:

— Ну, господин Ясуо его увел. — Мальчишка хихикнул. — По своей воле господин лекарь ни за что бы туда не отправился.

Я бы и сам мог его сопроводить… Мозг наконец осознал сказанное.

— Почему же?

Малец взъерошил неровно стриженные вихры:

— Господин лекарь не любит, когда рядом много людей. Он… мама называет это «затворником». А еще он очень нравится всем девушкам. Но я слышал, как он говорил господину Ясуо, что не хочет отвлекаться от своего призвания.

Голова кругом. Да что же он за человек?! Набивает себе цену? Или действительно не любит внимание? Но молоденькую красотку рядом с собой он терпел. Даже доверил ей перебирать травы. Напускает на себя туман таинственности. Женщины это любят.

— Ладно, веди меня. — Я понял, что до сих пор не знаю его имени и того, как он оказался на поле. — Как тебя звать?

— Джун, господин. — Он поклонился и посмотрел на меня странным взглядом. — Если вам какая помощь нужна, так я все здесь знаю! Все-все покажу. Буду вашим слугой, пока раненый господин не очнется.

Я посмотрел на Дайске:

— Он мне не слуга.

— А кто же?

— Мой друг.

Кажется мальчишка удивился:

— Как же такой господин, как вы, обходится без слуги?

Проклятье! Что обо мне уже успели выяснить?

— А какой я? — Я строго посмотрел на Джуна, чтобы даже не вздумал врать.

Он бодро топал впереди, ведя меня по выложенной камнем тропинке. Похоже, в крепости все медленно приходило в запустение. Постройки выглядели старыми и разрушающимися. Сады, которые, возможно, здесь когда-то были, превратились в жутковатые заросли. Крохотное озеро затянула тина, а из камышей слышалось кваканье. Все было серого, синего или зеленого цвета — мрачное и обшарпанное. Никаких ярких цветов и блестящих лаковых красок.

Джун восхищенно округлил глаза:

— Сразу же понятно, что вы богатый и знатный господин. А как вы расправились с черными монахами?! С одним, с другим! У нас так никто не может, даже генерал Фао! Вы один убили столько их, сколько все наши воины не смогли. Вы самый лучший воин, которого я видел!

Значит, дело все же в моих навыках… Странно, что здесь настолько неумелые воины.

С другой стороны, ничего удивительного. Им ведь никто не посылал помощи. Отец проигнорировал угрозу, как и все министры.