Точка Зеро - Татьяна Рябинина Страница 20

Только все это было вранье. Нет, единое тело, единая душа — все так. Вот только у Мартина в Отражении души не было. Не с чем, не с кем было сливаться моей душе в тот момент, когда тела Маргарет и Мартина испытывали наслаждение. Сестра Констанс обманом загнала меня обратно в тело Маргарет, узнав все, что ей было нужно. Я никогда не смогла бы оказаться в теле Мартина и не смогла бы получить над ним власть. Да, через год я снова оказалась бы в другом Рэтби, но тогда старухе уже незачем было бы освобождать меня от тела. Она просто играла бы свою привычную роль, а я не могла бы вымолвить ни словечка.

Однако вмешалась случайность — хотя можно ли с уверенностью утверждать, что это была случайность? Да, Маргарет ошибалась, предполагая, что в одном теле могут жить две живые души, ошибалась и в сестре Констанс. Но о магии этого волшебного момента она знала — или догадывалась. И пусть у нас с Тони были другие тела, но наши души узнали друг друга под чужими обличьями и на мгновение стали единым целым. Ну а потом поменялись местами.

Но дальше, дальше… Я посмотрела на Тони, пытаясь добраться, дотронуться до него мысленно, сквозь мертвую оболочку, в которой он оказался. И поняла, что с ним тоже происходит что-то мучительное, недоброе. Драконий отвар — что же он сделал с Тони?

Я подобралась к камину, от которого шло хоть и слабенькое, но все же тепло. Теперь я не просто обостренно испытывала те ощущения, которые не должна была испытывать по причине отсутствия тела, они буквально терзали меня — холод, голод, запахи, физический дискомфорт.

Когда сестра Констанс увидела Тони в облике Маргарет, а потом и меня — в теле Мартина, который уже умирал, она была не просто удивлена. Она была поражена. И хотя я не могла тогда видеть ее лицо, но услышала ужас в ее голосе, теперь я вспомнила это совершенно отчетливо. Она попыталась замаскировать это под удивление, что мы появились раньше, чем ожидалось, но это было не так.

И тогда она снова освободила меня от тела — чтобы узнать, что произошло на этот раз. Именно от меня, а не от Тони. Она ничем не рисковала, потому что знала: через несколько дней моя душа начнет тосковать по телу и, в конце концов, отправится на поиски Мартина. Потому что, как оказалась, душа может свободно перемещаться из одного мира в другой и обратно.

Но тут сестра Констанс сделала сразу две ошибки. Во-первых, она думала, что это произойдет раньше, еще по пути в Овернь. А во-вторых, не учла — не знала или забыла, — что я не смогу снова попасть в тело Мартина, потому что у нас с ним нет общих воспоминаний.

По крайней мере, хотя бы один кусочек моей мусорной башни предположений стал более устойчивым. Если, конечно, они верны — эти мои предположения. А что насчет Тони и дракона? Тут я не знала, что и подумать. Возможно, мать Алиенора смогла бы мне это разъяснить?

Впрочем, хоть я — возможно! — и поняла, что со мной происходит, легче от этого не стало. Я могла снова вернуться в Стэмфорд и беспомощно кружиться вокруг страдающего от яда Мартина, как мотылек вокруг лампы. Могла остаться здесь — разницы не было абсолютно никакой. Чтобы хоть как-то убить время, я бесцельно перемещалась по тем местам обители, которые успела увидеть.

Наконец раздался звон колокола — монахинь и паломниц созывали на раннюю утреннюю службу. Я вернулась в общий зал как раз в тот момент, когда одна из паломниц, толстая деревенская тетка, сбросила платье, в котором спала, и натянула чистое, вытащенное из дорожного мешка. Точную копию того, которое позаимствовал Тони.

Когда все ушли, Тони выбрался из-под одеяла и переоделся в свою высохшую одежду. Я посмотрела на него и ужаснулась. И это красавица Маргарет? Она выглядела по меньшей мере лет на сорок. Лицо осунулось и как-то обрюзгло, глаза покраснели, волосы висели неопрятными космами. А главное — на лице было такое злобное выражение, которого я даже и вообразить не могла.

— Тони! — позвала я тихо.

— Ты уже здесь? — отозвался он с такой ненавистью, что меня словно ледяной водой окатило.

Это не он, сказала я себе.

Ни слова не говоря, Тони вышел, я — за ним. Он направлялся в трапезную, где было темно и безлюдно. Подсвечивая себе каким-то огарком, Тони тщетно искал хоть какую-нибудь еду. Но все было или съедено, или спрятано в кладовые под замок. Наконец ему удалось найти в кухонном шкафу черствую лепешку, которую он с остервенением принялся грызть, бормоча себе под нос что-то здорово непечатное. Покончив с едой, Тони зачерпнул из ведра воды, напился и вышел в галерею, где начал нервно ходить взад-вперед.

Наконец я решилась снова позвать его.

— Да оставишь ты наконец меня в покое или нет? — заорал Тони.

— Пожалуйста, выслушай меня, — умоляла я. — Пожалуйста!

Он крепко зажмурился и сжал кулаки. По его лицу пробегали судороги, рот кривился, челюсти ходили ходуном. Смотреть на него было по-настоящему страшно. Наконец Тони глубоко вздохнул и открыл глаза. Его лоб был по-прежнему нахмурен, брови сдвинуты, губы сжаты, но все же что-то в лице смягчилось.

— Говори! — буркнул он и снова зажмурился.

Я, как могла, пересказала все, о чем думала ночью. О том, как ужасно страдаю без тела. О том, как перенеслась в Стэмфорд и пыталась вернуться в тело Мартина. И мои соображения насчет истинных мотивов сестры Констанс. И подозрения по поводу драконьего отвара.

— Света… — сказал Тони, когда я закончила. — Я тоже думал обо всем этом. Понимаешь, мне очень тяжело это говорить, стыдно, но… Ты не представляешь, как я тебя ненавижу. Все вокруг, весь этот долбанный мир, кольца, чокнутых старух. Но больше всего — тебя. Я понимаю, что это не мое… не от меня… Но ничего не могу с этим поделать. Пытаюсь хоть как-то сдерживаться, иногда, вроде, отпускает. А потом — снова, еще сильнее. Если бы ты не была призраком… Боже, я не знаю, что мог бы с тобой сделать. Мне хочется разнести все тут к чертям собачьим, разбить, разорвать в клочья.

— Неужели все это от дракона?

— Странно… Тогда, в настоящем… Джереми показался мне таким… Даже не знаю, как сказать. Это было что-то такое доброе, теплое… А я чувствую себя каким-то вселенским злом.

— Может, в том яйце был не Джереми?

— Твою мать, какую хрень ты несешь! — внезапно снова заорал Тони. Его лицо перекосилось, во все стороны летели брызги слюны. — Уйди к чертовой матери, сука!

Он размахивал руками, поворачивался то в одну сторону, то в другую, как будто пытался увидеть, разглядеть меня в темноте. Смотреть на него было невыносимо. Но и оставить его, перенестись куда-то в другое место я тоже почему-то не могла.

— Замолчи! — приказал властный голос, и из тени вышла мать Алиенора. Она подняла руку, и черный астерикс вспыхнул, как звезда, когда на него упал отблеск пламени стоящего в нише светильника.

Тони обмяк, привалился к стене и задышал тяжело, как будто пробежал несколько километров.

— Мне кажется, это дракон, — подумала я, адресуя свои мысли аббатисе.