Корона из ведьминого дерева. Том 1 - Тэд Уильямс Страница 2

♕

Всадник и его конь плавно скользили вниз по склону между деревьями Кинсвуда, лиственницами, буками с блестящими листьями и дубами, украшенными гирляндами со свисающими сережками. Безмолвная и необычная пара появлялась сначала в одном солнечном луче, потом в другом со скоростью, которая поразила бы любого смертного. Бледный плащ всадника, казалось, ловил и отражал все цвета вокруг, и праздный или рассеянный взгляд заметил бы лишь намек на движение и счел бы, что это ветер.

Теплый день радовал Танахайю. Пение насекомых, стрекот кузнечиков и гудение трудолюбивых пчел также доставляло ей удовольствие. И хотя запах присутствия смертных оставался сильным и этот участок леса был лишь временным убежищем, она произнесла безмолвные слова благодарности за короткие мгновения счастья.

Славлю тебя, Мать Солнце. Славлю за ароматы растений. Славлю за пчел и их золотой танец.

Она была молода по стандартам своего народа и прожила лишь несколько столетий на огромной земле. Танахайа из Шисей’рона многие годы провела в седле, сначала как вестник для Имано, вождя клана из Цветущих Холмов, а позднее, после того как про нее узнали в Доме Ежегодного Танца, выполняла задания для своих друзей в клане. Но это поручение в столице смертных представлялось ей самым рискованным из всех и, несомненно, самым странным. Танахайа надеялась, что окажется достаточно сильной и умной, чтобы оправдать доверие тех, кто ее сюда послал.

Танахайа считалась мудрой не по годам, но не могла понять, почему ее друзья придавали такое огромное значение делам смертных – в особенности наделенных столь коротким сроком жизни существ, обитавших в этой части мира. Их интерес казался ей совершенно непостижимым сейчас, когда ей стало очевидно, что зида’я вообще больше не могут доверять смертным.

Тем не менее за́мок, который она разыскивала, существовал, и самые высокие из его крыш уже мелькали между деревьями. Глядя на приземистые башни и мощные каменные стены, Танахайа не могла поверить, что здесь когда-то находился Асу’а, величайший и самый красивый город ее народа. Возможно ли, что хоть какие-то напоминания об их древнем доме остались среди кучи неуклюжих камней, которые люди назвали Хейхолт?

«Мне не следует думать о том, что может быть истинным, о том, чего я боюсь или на что надеюсь. – Лошадь и всадница спускались по склону. – Я должна видеть только то, что есть. В противном случае я нарушу клятву и подведу своих друзей».

Она остановилась на опушке леса.

– Тса, Паутинка, – прошептала она, лошадь застыла на месте, и Танахайа прислушалась.

Новые звуки долетали до нее снизу, а также не слишком приятный запах, острый аромат немытых тел смертных. Танахайа щелкнула языком, и Паутинка шагнула в сторону, в тень.

Танахайа положила ладонь на рукоять меча, когда на солнечный свет выбежала золотоволосая девочка с болтавшейся у нее в руке корзинкой зимних цветов – бледно-желтые нарциссы, подснежники и королевские пурпурные крокусы. Танахайа чувствовала, что дитя не гуляет в одиночестве, поэтому осталась в тени за деревьями, когда полдюжины запыхавшихся вооруженных солдат, звеня доспехами, появились вслед за ребенком. Через мгновение Танахайа расслабилась: ей стало очевидно, что смертные не намерены причинить вред малышке. И все же она удивилась, что смертные настолько беспечны: она могла поразить стрелами большинство из них, прежде чем они бы поняли, что не одни в Кинсвуде.

Смертная женщина в шляпе с полями, широкими, как колесо фургона, вышла на поляну вслед за солдатами.