Прекрасные - Дониэль Клейтон Страница 2

Вереница карет остановилась перед королевским шатром, на куполе которого вышиты переплетенные хризантемы. Звучат фанфары. Звонят колокола. Я настраиваю линзы бинокля и, прищурившись, разглядываю короля, королеву и их дочь. Они напоминают фарфоровых кукол, в которых мы с сестрами играли в детстве: короля в пурпурных одеждах с облупленным лицом и королеву с погнутой короной, пришпиленной к темным волосам, которые сидели внутри кукольного замка, сделанного из обрезков кипарисового дерева.

Они выглядят совсем как их кукольные копии, только, разумеется, не потрепанно. Королева сияет, словно далекая звезда, и ее кожу, темную как ночь, подсвечивают последние лучи заходящего солнца. У короля борода до пояса цвета меди, а золотые волосы их дочери забраны наверх в прическу, напоминающую пчелиный улей. Раньше я раскрашивала руки и ноги кукольной принцессы каждый раз, когда настоящая принцесса меняла цвет кожи, стараясь не отставать от новостей из желтой прессы, которую тайком от Дюбарри приносила нам мама.

Изображение принцессы блистает на боках аэростатов. Сегодня она белее снега, как и ее отец, но с персиково-розовыми веснушками, искусно рассыпанными по маленькому носику. Я хочу быть той, кто делает их всех красивыми, быть избранной самой королевой и получить всю ту власть, что полагается фаворитке Ее Величества. И если я окажусь лучше Амбер, то выберут именно меня. Все мои сестры хороши, но в глубине души я знаю: в конце выбор будут делать между нами двумя.

– Ваши Величества, Ваше Высочество, министры, графы и графини, бароны и баронессы, придворные дамы и господа, народ Орлеана, добро пожаловать на наш традиционный королевский Карнавал Красоты, – властным тоном объявила Мадам Дюбарри. От ее громкого голоса карета дребезжала. Не глядя я могла поспорить, что на ней шляпа с павлиньими перьями, а пышное тело втиснуто в одно из ее черных платьев. Матушка говорила мне, что Мадам Дюбарри нравится иметь крупную, внушающую трепет фигуру.

– Я – Мадам Ана Мария Ланж Дюбарри, королевский хранитель Прекрасной Розы.

Она произнесла свой титул с гордостью. Жители Орлеана, вероятно, были бы шокированы, если бы узнали, что дома мы звали ее просто Дюбарри.

Толпа взорвалась аплодисментами. Пронзительный свист заполнил площадь и вибрировал в моей груди. Всю жизнь я хотела только одного – быть здесь, на виду у всего королевства.

– Эта традиция уходит корнями в самое зарождение наших островов, возникновение нашей цивилизации. На многие поколения моих предков была возложена почетная обязанность охранять наши самые ценные сокровища.

Мадам Дюбарри повернулась налево и указала на предыдущее поколение Прекрасных. Все восемь сидели с бутонами роз в руках на стульях с высокой спинкой. Их лица скрывали черные кружевные вуали. На голове у Иви, нынешней фаворитки, сверкала корона. Их время при дворе заканчивалось. Как только они подготовят нас, их отправят домой.

Когда я была маленькой, мы играли все вместе в перерывах между занятиями с Дюбарри. Но в один прекрасный день слуги упаковали вещи старших девочек.

Я хотела спрятаться среди чемоданов и сундуков, закопаться в шелковые платья, мягкие меха и пышный тюль, чтобы выбраться наружу и одним глазком посмотреть на мир, хоть сквозь замочную скважину сундука. После их отъезда я читала о старших Прекрасных в газетах. Их изображения украшали стену моей спальни.

Я всегда мечтала быть как Иви и хочу до сих пор.

«Ты должна стать фавориткой, как я когда-то, – сказала мне мама перед самой смертью. – Жители Орлеана ненавидят сами себя. Ты должна это изменить». Это воспоминание согревает, хотя тоска по маме теснит мне грудь. «Фаворитка показывает миру, что такое красота. Она напоминает людям о самом важном». Как бы я хотела, чтобы она дожила до сегодняшнего дня и смотрела на меня с трибуны.

Я представила, что живу во дворце, что меня назначили личной Прекрасной для королевской семьи; правой рукой Министра Красоты, той, что помогает составлять законы о Красоте. Я наслаждаюсь всеми чудесами, которые есть в Трианоне и его кварталах, купаюсь в Королевском море, плаваю на королевских судах, посещаю каждый остров и каждый городок и пробую все, что предлагает мне этот удивительный мир.

Каждая из моих сестер отправится в один из пяти императорских чайных домов или вернется домой, чтобы заботиться о новорожденных, которые вольются в число граждан Орлеана.

Я буду сосудом Богини Красоты.

Я держусь за свою мечту так сильно, словно это глоток воздуха, который я не могу выпустить из груди.

– А теперь с удовольствием представляю вам новое поколение Прекрасных, – объявила Дюбарри.

От предвкушения меня бросило в дрожь, а сердце грозило вырваться из груди. Бинокль упал из моих трясущихся рук.

Толпа ликовала. Кучер снял цветочное покрывало с моей кареты.

Я предстала перед толпой. Взяв с коленей два веера, щелкнула застежками и продемонстрировала нарисованные на них розовые примулы. На мгновение я прикрыла веерами лицо, затем соединила, и вот они захлопали и затанцевали в моих руках, словно крылья бабочки. Я подбросила веера вверх, и они приземлились точно в мои ладони. Не зря же я столько часов тренировалась. Из толпы раздались восхищенные крики и свист.

Я посмотрела влево, где стояли кареты моих сестер, напоминающие ряд прозрачных яиц; наши движения были синхронными. Мы обменялись улыбками. В наших венах одна кровь – кровь звезд, кровь Богини Красоты.

Над нами парили пурпурные фонарики. В сгущающихся сумерках на тонкой бумаге наши имена сверкали особенно ярко: Эдельвейс, Амброзия, Падма, Валерия, Хана и Камелия. На радость зевакам из ближайших фонтанов стали выпрыгивать рыбки, меняя в полете цвет чешуи с алого на зеленовато-синий. Их танец продемонстрировал наши способности. Площадь взорвалась аплодисментами. Маленькие девочки стали размахивать кукольными копиями Прекрасных. Кто-то даже достал монокли, чтобы подробнее нас рассмотреть. Я улыбнулась и помахала рукой в надежде понравиться и запомниться им.

Первой Дюбарри представила Валерию. Ее экипаж выехал вперед.

Я закрыла глаза. «Не смотри на них, – говорила мама. – Никогда не позволяй себе смотреть, как другие пользуются магией. Иначе зависть, словно сорная трава, прорастет в твоей душе. Будь лучшей, не пытаясь обойти других».

В недели, предшествующие Карнавалу, нам было запрещено обсуждать инструкции, но мы с Амбер все же поделились друг с другом тем, что нам предстояло сделать. Для ее подопечной предписывалось создать кожу цвета грецкого ореха, крупные кудри и пухлое, симпатичное лицо. В мою задачу входило окрасить кожу в оттенок алебастра с Огненных островов, сделать локоны, черные как ночь, и идеальные красные губы, словно бутон розы. Мы практиковали эти образы на прислуге, оттачивая навыки в отдельных комнатах под пристальным вниманием Мадам Дюбарри. «Повторение ведет к совершенству», – говорила она часами.