Остров чаек - Фрэнсис Хардинг Страница 2

Традиция и предания хитроплетов гласили, что пещеры – священные места. Это опасные устья, ведущие в мир мертвых, богов и раскаленных добела, медленно бьющихся горных сердец. Если тебя сочтут недостойным – тут же схватят зубами-сталактитами. Семья Эйвен заслужила право жить в пещерах, но лишь благодаря Арилоу.

Через несколько мгновений Эйвен уже взволнованно беседовала с матерью. Настоящий военный совет, однако, глядя на их улыбки, поверить в это было трудно.

– Что он намерен с ней делать? – Напряженный взгляд мамы Говри пылал яростным огнем, однако ее рот все еще был изогнут кривой улыбкой. Пухлая нижняя губа говорила об упрямстве и душевном тепле. – Как инспектор экзаменует Скитальцев?

– Говорят, он хочет оценить ее, все записать. Проверить, как она умеет управлять своими способностями. – Улыбка на губах Эйвен напоминала ножевой надрез. За годы охоты за жемчугом кораллы оставили на ее лбу шрамы, чем-то походившие на следы птичьих лапок. – Надо всем рассказать.

Жители деревни переживали за Арилоу, ведь она была их гордостью и отрадой, их госпожой Скиталицей. Скитальцы рождались только на Острове Чаек, да и то довольно редко. По пальцам можно было пересчитать тех, кто пришел из других земель, зато каждый в почете. Однако среди хитроплетов их почти не осталось. Двести лет назад во время великой войны многие хитроплеты-Скитальцы погибли. Вот уже полвека в племени Арилоу такие вообще не рождались.

За молодыми Скитальцами закрепилась дурная слава: увлеченные далекими землями, они прекращали заботиться о своих телах, а подчас просто забывали о них. Никто не тревожился, когда замечал, что ребенок не усваивает знания или не обращает внимания на свое окружение, – ведь это было верным признаком появления нового Скитальца, пока еще не привыкшего возвращать разум в тело.

Когда в деревне родилась девочка, у которой проявились все признаки необученного Скитальца, судьба поселения в одночасье изменилась. Отныне жизнь обитателей деревни перестала зависеть от количества выловленного жемчуга или числа проданных украшений из ракушек. Соседний городок неохотно снабжал их едой на зиму, потому как было решено, что когда их собственная госпожа Скиталица отойдет от дел, ее место займет Арилоу. Теперь в деревню прибывали те, кто желал взглянуть на девочку: они щедро платили за еду и жилье, равно как и за сувениры – на память о визите к единственной Скиталице-хитроплету. Арилоу превратилась в знаменитую диковинку наподобие двухголового теленка или белоснежного ягуара. Если среди селян и был кто-то, кто сомневался, стоит ли ею гордиться, то посторонние никак не могли этого знать, ведь на людях все без исключения хитроплеты говорили о девочке с неиссякаемым обожанием.

Сейчас Арилоу нужно было отыскать и приготовить к приходу гостей. Надеть лучший наряд. Вычесать колючки из волос, а лицо напудрить мелом со специями. О том, сколько в запасе оставалось времени, никто не знал.

* * *

Ближе к вечеру в люльку на вершине горы осторожно забрались двое мужчин, и шестеро юношей хитроплетов внизу принялись вращать ворот, опуская их.

Инспектором оказался тот, что был выше ростом. Многие Скитальцы учились жить в родном теле, но некоторые так поздно осознавали собственную оболочку из плоти, что уже никогда не чувствовали себя в ней уютно. Перспектива сбивала их с толку, им не нравилось, что впереди маячит прозрачный кончик носа, что не получается видеть все тело целиком и его нельзя направлять силой мысли. Такие Скитальцы нередко зависали вовне – чуть позади или сбоку, отслеживая себя и управляя жестами. Правда, держались они словно деревянные, и этот человек исключением не был.

Его седые волосы были собраны в косичку, а выбившиеся пряди томились под зеленой треуголкой. Глаза цвета ореха – обычное дело для человека его происхождения. Островитяне по большей части были смешанных кровей: больше двухсот лет назад на Остров Чаек приплыли поселенцы Всадники, и за это время, конечно, успели смешаться с местными племенами. Пришлая кровь преобладала, особенно в жилах зажиточных горожан, как, собственно, и этого человека. Необычным казалось то, что его глаза слегка косили влево и то, что он не моргал и не смотрел, куда идет. В общем, это и был тот самый «инспектор Скитальцев».

Его низкорослый и более молодой спутник тоже напоминал Скитальца, правда, совершенно в другом смысле. В отличие от инспектора он непрерывно дергался: то за шляпу схватится, то за поручень; всякий раз, когда люльку потряхивало, он переминался с ноги на ногу, его шатало из стороны в сторону. В кожаном конверте у него под мышкой шелестели бумаги. У юноши был круглый, выступающий вперед подбородок, в оттенке кожи просматривалась свойственная всем Всадникам бледность, а светлые карие глаза пристально следили с опасной высоты за проплывающей внизу землей и причудливым узором обращенных к небу лиц.

Этот безупречного вида юноша явно прибыл из города. Как и многие островные чиновники, он был одет с иголочки и обут с «колокольчика» – еще один памятный след вторжения Всадников. Много веков назад, на родных равнинах знатные члены коневодческих кланов обозначали свой статус размером шпор. Однако с некоторых пор власть имущие больше не вели войска в бой верхом на коне, а писали законы и ворочали кипами бумаг. Даже мелкие чинуши вместо шпор подвешивали к каблукам колокольчики. «Почетные шпоры» звенели не хуже обычных и к тому же не цеплялись за ковры и подолы дамских платьев.

Звали юношу Минхард Прокс, и он уже не первый раз задавался вопросом: нельзя ли подыскать другой официальный пост, менее престижный, чем помощник инспектора Скитальцев, но который не подразумевает поездок по горным тропам в запряженных козлами тележках, спусков со скал в прославленных люльках и общения с хитроплетами? От последнего у Прокса, словно от прикосновения ножа, шевелились волосы на затылке.

Снизу на него взирало с полсотни лиц и все они улыбались.

«То, что они улыбаются, еще не значит, что ты им нравишься», – напомнил себе Прокс.

Улыбки в буквальном смысле сияли, так как почти все хитроплеты украшали свои зубы крохотными пластинками из ракушек, металла или сверкающих самоцветов. Тают ли эти улыбки, сменяясь суровыми минами, когда чужаки покидают деревню? Страшнее, впрочем, оказалось представить, как эти улыбки остаются на лицах, даже когда всякая нужда в них отпадает: сельчане сидят, гуляют, спят и улыбаются, улыбаются, улыбаются…

В старину, еще до того, как прибыли поселенцы, эта улыбка вызывала уважение. Хитроплеты выступали как миротворцы, послы между племенами и даже говорили от чужого имени с вулканами. Неудивительно, что они единственные вышли встречать Всадников не с копьями, а с улыбками.

Хитроплеты помогли поселенцам, снабдив их множеством советов по выживанию на острове. Они предостерегли новичков от строительства города в Скорбной Лощине, в ущелье между Повелителем Облаков и его братом – вулканом Копьеглавом, ибо эти двое соперничали за любовь Скорбеллы и в любой миг могли пробудиться и продолжить борьбу.

Однако плодородные земли у реки так и манили. Всадники пренебрегли советом и построили в Скорбной Лощине крупный город. Вскоре стали пропадать горожане. Лишь когда исчез тридцатый – или около того, – все узнали правду: оказалось, людей похищали и убивали улыбчивые хитроплеты.