Потом я проснулась - Ана Вилард Страница 2

— Что бывает? — не поняла я.

— Мне говорили, что можно перенестись только в одну сторону, и никогда — в другую. Выходит, это не так.

— О чем ты? Какая сторона?

— Ну, во сне. Ты ведь спишь, разве не понятно?

— Да? — я ущипнула себя, но это не помогло. — Не знаю. Это не похоже на сон.

— Но это так. Мы часто делаем так…

— Как это — так?

— Ну, пробираемся к вам. Обычно вы потом считаете, будто вам все это приснилось. Ты ведь, наверное, бываешь в самых разных местах, когда спишь, верно?

— Конечно. Но я думала, что это все не по-настоящему.

— Так и есть. То есть не совсем. Слушай, это все сложно. Я вообще не понимаю, почему это я оказалась в твоем мире, а не наоборот. И мне это, честно говоря, не нравится. Так что, думаю, я пойду уже…

— Подожди! — я почти ничего не поняла из того, что говорила мне вторая Ана, и поэтому совсем не хотела отпускать ее. — Не уходи так быстро. Мы ведь почти не пообщались. Смотри, сколько у меня игрушек — хочешь, я отдам тебе любую из них? Мне не жалко, забирай.

— Да уж, у тебя много всего, — завистливо протянула гостья. — Но все это бесполезно.

— Что бесполезно?

— Я не могу забрать с собой ничего из твоей комнаты, даже если очень захочу.

— Почему?

— Да потому, — вздохнула девочка, — что ничего не получится. Странно уже то, что не ты ко мне попала, а я к тебе. И то, что мы с тобой до сих пор общаемся, этого я тоже понять не могу. А чтобы забрать с собой какую-нибудь вещицу — об этом вообще думать забудь.

— Да почему же?! Объясни нормальными словами.

— Это сложно, — второй Ане, судя по всему, было приятно ощущать собственное превосходство, однако, подумав, она все же решила не строить из себя задаваку. — Ну, хорошо. Ты сначала подумала, что я тебе снюсь, да? Так вот, это и есть сон — или почти сон. У вашего мира есть двойник. Точнее, он есть у нашего — и это то место, в котором ты живешь. Или думаешь, что живешь.

— Как это? — несмотря на то, что я иногда фантазировала на тему множественности миров, мне все же было сложно поверить словам таинственной гостьи.

— А вот так. Все вокруг тебя ненастоящее — мне так учитель говорил.

— Какой учитель?

— Известно какой. Сол. Он очень старый и очень умный. Знает обо всем, что происходит вокруг. Разве ты не слышала о нем? Что, ничего? Может быть, ты и о Бальтазаре не знаешь?

Вероятно, на моем лице в тот момент было написано недоумение, потому что рассказчица вдруг осеклась и подняла брови.

— Да не может быть такого! — она ударила себя ладонями по коленкам и рассмеялась. — Ну, ты и темная, подруга! Бальтазар — великий мудрец. Неужели тебе его имя ни о чем не говорит?

Я покачала головой и развела руками в стороны, не зная, как вести себя. С одной стороны, я для своего возраста была очень начитанной девочкой и знала много чего интересного, но, с другой, осознание того факта, что я даже не слышала о таком выдающемся, по словам второй Аны, человеке, немного смутило меня. Почему-то мне в тот момент и в голову не приходило, что, может быть, все это лишь снится мне — происходящее казалось совершенно реальным. Тем временем моя гостья осуждающе поцокала языком и, встав в полный рост, голосом профессионального диктора просветила меня относительно личности своего наставника.

— Бальтазар — великий царь Вавилона, последний и бессменный его правитель, обладающий великой властью над умами. Знания его безбрежны, как океан, а мудрость — неоспорима.

Проговорив эту абракадабру, девочка взглянула на меня сверху вниз и, заметив мой открытый от удивления рот, не выдержала и рассмеялась.

— Ладно, прости. Я знаю, что это все звучит странно, но нас заставляют заучивать этот отрывок из летописи времен. В общем, Бальтазар — выдающийся человек.

— А Вавилон… — я пыталась собрать в голове обрывки немногих знаний, относящихся к древнему периоду истории человечества. — Разве он еще существует? То есть, я не слышала о такой стране.

— Темнота! — воскликнула вторая Ана. — Не страна, а город. Огромный город! Конечно, он существует. Куда ему деться? Брр… Даже думать не смей о такой глупости.

— Извини, — мне вдруг стало стыдно за свою ограниченность. — Мы в школе еще не проходили эту тему.

— Странная у вас школа, — фыркнула моя гостья, снова садясь рядом со мной. — У нас это проходят уже на первом занятии. Ну, да ладно, чего с вас взять?

— И что же, этот Вавилон — ты его видела?

— Нет, только храм, — смутилась рассказчица. — Но обязательно еще увижу. Рано или поздно каждый из нас проходит посвящение. Мне уже четырнадцать… Впрочем, зачем я тебе это рассказываю? Ты и сама прекрасно знаешь, сколько мне лет. Так вот, уже через неделю я отправлюсь в самое важное путешествие в моей жизни — и тогда все будет иначе.

— Как это — иначе?

— Не знаю. Но иначе. Учитель говорит, что сразу после посвящения все станет понятным, как если бы кто-то вдруг зажег свечу в моей голове.

— Лампочку, ты хочешь сказать? — уточнила я.

— Нет, в нашем мире нет электричества, — покачала головой Ана номер два.

— Что?! — мне показалось, что я ослышалась. — Нет электричества? Разве такое возможно? Но вы хоть знаете о том, что это такое?

— Конечно, знаем, — отмахнулась девочка. — Мы ведь не дикари какие-нибудь. Но Бальтазар говорит, что электричество — это зло, без которого можно легко обойтись.

— А как же телевизор, компьютер, игрушки разные?

— Нету.

— Бедненькие… — мне стало жалко детей, лишенных благ цивилизации, однако Ана только пожала плечами:

— Ничего не бедненькие. У нас есть много чего.

— Например?

— Ну… — протянула моя собеседница, прикидывая в уме, с чего бы начать. — Природа, например. Учитель говорил мне, что у вас здесь куда ни плюнь — везде мусор, и дышать нечем. Еще дыры в небе.

— Нет у нас никаких дыр! — я непроизвольно принялась защищать свой мир, хотя в глубине души понимала, что собеседница была в чем-то права.

— Не обижайся, — улыбнулась девочка. — Я тебе слова Сола передаю, а он всегда только правду говорит.

— Сола?

— Моего наставника.

— Ах, да… А у вас там что, воздух другой какой-то?

— Конечно! — Ана закатила глаза, словно объясняла мне прописные истины. — Вообще ни в какое сравнение с вашим не идет. Я, как только здесь оказалась, сразу почувствовала.

— Что почувствовала?

— Да будто кто-то мне песка в рот накидал — ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Я не стала говорить своей собеседнице о том, что она не была похожа на задыхающегося человека, потому что очень боялась обидеть ее. Напротив, я попыталась всем своим видом показать, что понимаю, о чем шла речь, и кивнула: